Дойдя до калитки дома Роксаны, Понок остановился и, когда девушка поблагодарила его, поклонился и поспешил к своему дому, который находился на другом конце деревни.
Когда Понок ушел, Роксана уже собралась было войти в калитку своего дома, но граф задержал ее и, потянув за руку, отвел в сторону, в густую тень высокого цветущего дерева, сладкий аромат цветов которого, напоминающий запах жасмина, наполнял воздух волшебным очарованием.
И когда замерли вдали шаги Понока, наступила глубокая тишина, они остались одни, и только звезды над их головами и лунный свет, отражавшийся в глазах девушки, когда она подняла лицо с выражением немого вопроса, были единственными свидетелями их разговора.
— Что такое? — спросила она, подумав, что ему нужно сказать ей что-то важное.
— Я хочу поблагодарить вас за очаровательный вечер, — ответил он.
— Был ли он действительно очаровательным для вас?
— Это не совсем верное слово, в моем словаре вообще нет ни одного подходящего слова, которым я мог бы выразить то, что вы сделали для меня сегодня вечером, и мою благодарность вам.
— Я очень рада, что вам было… приятно.
Граф улыбнулся.
— «Приятно» тоже не совсем подходящее слово для того, чтобы выразить мои чувства, — сказал он, — но все равно это необходимо сделать.
Роксана молча ждала, не понимая, куда он клонит.
Граф так и не отпустил ее руку, и девушка ждала со странным напряжением, почти так же, как несколько часов назад они ожидали начала танца, когда все чувства и эмоции были напряжены до предела, так что казалось: еще немного — и это ожидание станет невыносимым.
— Я не могу словами выразить вам свою благодарность, — сказал граф, — поэтому я хочу сделать это по-другому.
С этими словами он обнял ее и прижал к своей груди. Она не сопротивлялась, но каждая клеточка ее тела дрожала от напряжения и еще какого-то необъяснимого и незнакомого ей раньше чувства. Затем его губы прижались к ее губам и захватили их в сладкий плен.
В первое мгновение его поцелуй был очень нежным, немного нереальным, как если бы он все еще находился под воздействием завораживающего, гипнотического танца, который они только что видели, и магического очарования сверкающих в лунном свете голубым неземным светом рисовых полей.
А затем нежность ее теплых губ и его собственные чувства, вспыхнувшие с небывалой силой, которой он даже в себе не подозревал, заставили его впиться поцелуем в ее рот с требовательной настойчивостью и страстной чувственностью.
Но это была не просто чувственная страсть, что внезапной волной охватила его, в этом чувстве было что-то еще более глубокое, более важное, затрагивающее самые глубины его души.