— Нет, конфеты и фрукты.
Все посмеялись над его словами. Через несколько минут вся компания загрузилась в небольшой катер, нанятый Шнейдером с помощью Георгиоса.
— Жми! — велел Шнейдер киприоту, суя в карман старика деньги. Тот начал выжимать из своего старенького мотора все возможные лошадиные силы. Хотя над лодкой был натянут тент, брызги дождя доставали их и там. Минут через десять они увидели впереди ярко освещенную громаду лайнера. Кто-то за спиной Астафьева, кажется Виктор Сережкин, озадаченно присвистнул.
— Вот это махина!
Да, лишь теперь они поняли, с чем им придется иметь дело. Даже изображавшие до этого полную беспечность израильские спецназовцы, и то примолкли. Лайнер, трехсот шестидесяти метров в длину нависал над ними плавающей скалой. Астафьев прикинул, что в высоту тут было не меньше десяти стандартных, советских этажей. Только прогулочных, белоснежных, открытых палуб было как минимум штук шесть. Бесконечные ряды иллюминаторов в глухом, черном корпусе, подсказывали, что не меньше этих этажей было и ниже.
— Черт! Они уже убирают лебедку! Вон, выключили прожектор! — взорвался Моше.
— Надо им посигналить, — предложил Георгиос, и о чем-то спросил хозяина лодки. Тот тут же достал из-под банки жестяный ящичек, и, открыв его, протянул киприоту ракетницу. Красный огонек, взвившийся над поверхностью воды заставил матросов остановить свою работу. Прожектор выхватил из мрака лодку и группу людей в ней.
— У вас есть пригласительные? — проревел сверху голос в мегафоне.
— Да! — дружно долетело снизу, и в лучах прожектора тут же заблестели золотые пластинки пригласительных билетов.
— Опускай, — велел старший помощник капитана. Тот же час вниз пошла люлька на добрых двадцать человек. В такое волнение это был единственный способ попасть на борт корабля. Отойдя от борта старпом сказал пожилому уже, остроносому человеку. — Ну, эти, надеюсь, последние.
— Вряд ли они получат по золотому браслету, — ответил тот, и закашлялся.
— Идите к себе, Кляйн. У вас явно начинается пневмония.
— Пожалуй, я одену еще один свитер, а то дождь усиливается.
Михаэл Кляйн спустился к себе в каюту, но только он открыл дверь, как сзади на его голову обрушился удар. Человек, ударивший его кастетом, быстро накинул на голову старику удавку и в полминуты лишил его жизни. После этого он тщательно запер его каюту.
Тем временем последняя компания высаживалась на лайнер. От нервного возбуждения всем очень хорошо удавалось имитировать легкую степень опьянения. Все восемь человек хохотали, толкались, подначивали друг друга. К кому вновь прибывшие относились трепетно, это к единственной в компании даме. Тем больше было хохота, когда оказалось, что дама с ее двухметровой шириной юбкой не проходит в рамку металлоискателя. Смеялись и охранники, они смилостивились, и провели великосветскую даму рядом с рамкой. Гораздо больше они придирались к Деду Морозу. Но у того в мешке действительно оказались конфеты и фрукты. Секьюрити устали, им не терпелось уйти наконец-то с холодной палубы в теплый салон, тем более что над душой больше не стоял придирчивый немец. Поэтому никто не заметил, как ловко искусственная елочка пройдя по цепочке рук вновь прибывших миновала металлоискатель.