Узбек зло скрипнул зубами.
— Хорошо, эмир. Через сорок минут мы будем у вас.
Мансур отключил рацию, и снова взялся за сигареты. Только это сейчас выдавало его волнение. К нему подошел капитан, спросил: — Что-то не так?
— Никогда не бывает так, чтобы все шло по плану. Но, пока все это касается деталей. Кстати, дайте-ка мне сигарету.
Более крепкие «Мальборо» заставили его чуть успокоиться.
— Сколько человек вы приняли на борт? — спросил Мансур.
— Тысяча двести пять.
— Это меньше, чем должно было быть.
— Да, многих отпугнула погода. Хотя, вы заметили, что качки практически не чувствуется.
Между тем все группы моссадовцев и примкнувших к ним штатских начали свое движение по намеченным маршрутам. Зверев, в черном костюме католического священника, с большим крестом и венецианской маской на лице, с фальшивой Библией вел под руки Виктора Сережкина. На того было жалко смотреть, на лице его застыла странная улыбка человека, оказавшегося на собственном дне рождения без штанов. С помощью корсета его оголенная грудь казалась больше, чем есть. Что еще оказалось кстати, волосы на ней росли крайне скудно, так что их даже не пришлось брить. Высокий, нещадно набеленный пудрой парик постоянно сползал ему на лоб, и ему приходилось ежеминутно поправлять его своим веером. Лицом он как раз на даму походил: курносый, с голубыми глазами. Вот только плечи его непомерно широкие смазывали все это его обаяние. Пока Виктор и Зверев шли по коридорам на звуки музыки, его невероятная юбка пару раз прижала к стенке встречных официантов и пассажиров корабля. Наконец они выбрались в нужное им место. В главном зале во всю шел бал. Сам зал был размером с футбольное поле, и два этажа, или, по-морскому, две палубы, нависали над залом затейливыми балконами. Все эти палубы сводились с двух сторон вниз, сливаясь в одну, роскошную лестницу.
— Прямо как на "Титанике", — пробормотал Виктор, — точно такая же планировка, только тут все гораздо больше.
— Как будто ты был на "Титанике", — отрезвил его Зверев.
— Нет, не был, но кино смотрел раз пять.
— Что, нравился фильм?
— А то! Не Ленин же в октябре.
Первый, кто встретил новую пару сразу у лестницы, был Антоний Головачев. Щелкнув своим мощным фотоаппаратом, он выразил свой восторг цветисто и пышно.
— Пожалуй, вы самая гармоничная пара на этом вертепе пошлости и злословия. Строгий пастор, и пышная куртизанка в стиле Тициана. Я обязательно отдам свой голос в жюри за ваши наряды.
— А что, за это еще и будут призы давать? — спросил Виктор, поправляя свои зажатые корсетом формы.