Как оказалось, Папандреу действительно сносно говорил по-русски, а так как в этот вечер переводчика у них в участке не оказалось, то допрос он вел лично. Вопрос, заданный следователю, был странным, но на человека, который сейчас сидел перед Янгелосом, работала не только его анкета, но и редкое обаяние, заставляющая сразу поверить в его искренность, честность и профессионализм.
Янгелос отрицательно мотнул головой.
— Нет, а зачем вам это нужно знать?
— Просто Сократос перед дракой назвал меня по званию. Вы то сами узнали про это откуда, из моей анкеты в посольстве?
— Да.
Янгелос явно озаботился таким странным обстоятельством.
— Странно. Об этом не знает даже сам господин комиссар.
После этого он пододвинул Астафьеву фотографию.
— Вы, случаем не знаете этого человека?
Фото было ужасно, серое, размыто, судя по всему, снято с одной из камер внутреннего слежения. На снимке был невысокий, полноватый человек с типично киприотской внешностью: большими черными усами, пышной, черной шевелюрой. На нем был надет рабочий комбинезон. Юрий отрицательно покачал головой.
— Нет, не видел.
— Этот человек входил в номер триста два после вашего ухода на завтрак.
— Снято с камер внутреннего слежения?
— Да. В тот день там должны были ремонтировать кран, так что спокойно пропустили его в отель. Дверь он открыл своим ключом. В номере он, судя по записи камер, провел больше пятнадцати минут, и это удивительно.
— Да, — сразу согласился Юрий, — чтобы выстрелить и уйти, нужно было секунд тридцать максимум.
Юрий чуть подумал, потом вернул фотографию киприоту.
— Он ждал в номере женщину. Киллер должен был убить обоих.
— Может быть, — согласился грек. — Но зачем? Она же не била Сократоса по лицу.
— Нет, не била. Но все началось именно с нее. У Сократоса давние счеты с Еленой Зубрилиной, еще с Солоников. Шрам на его щеке — дело ее рук.
Папандреу даже подпрыгнул на месте.
— Ах, вот в чем дело! Тогда все понятно. А то ваша подруга до сих пор молчит, находиться, как это у вас называется, в стрессе?
— В шоке, в прострации, — подсказал Юрий.
— Да-да, в про-стра-ции, — с удовольствием подтвердил Янгос. Изучение других языков было его хобби. И это хобби хорошо ложилось на мечту молодого следователя перебраться в Интерпол, и ловить там уже крупных тузов международной мафии. А что за современная мафия без русских бандитов? Так что он уже два года изучал русский язык. Именно поэтому его так часто назначали на дела с участием русских преступников. Но у Астафьева были еще вопросы.
— Удивительно только то, что Сократос поручил это дело кому-то другому. Насколько я понял, он человек мстительный, и любит выполнять свои приговоры сам.