Марий и Сулла. Книга первая (Езерский) - страница 10

На первую страницу
Мульвий и Тициний наблюдали за узенькими полос­ками ячменя, пшеницы, полбы, бобов и журавлиного го­роха. Эти злаки разводились не на продажу, а для себя, и когда бывал большой урожай, семьи ликовали.
Однако весь почти доход поглощался господами, а когда наступил скупой год, давший мало винограда и оливок, жить стало тяжело.
Марий не спал по ночам, думая, как выйти из тяже­лого положения. Несколько раз он хотел поговорить с Мульвием и Тицинием, но не решался. Наконец собрал­ся с духом.

— Жить трудно, а умирать рано, — сказал он, взды­хая, и, заметив удивленные взгляды, улыбнулся. — Рано не мне, старику, а вам, молодым. Но боги милостивы ко всем, и они дали мне мудрый совет: пусть Мульвий и Ти­циний идут в Рим, там они найдут свое счастье. Мой сын, должно быть, уже возвратился из Испании, вы от­несете ему мою эпистолу и расскажете о нашей тяжелой жизни. Слава богам, что истекает срок договора с гос­подами!

На другой день он пошел в Цереаты, купил в лавке вольноотпущенника стил и навощенную дощечку и, воз­вратившись, принялся составлять письмо. Писал он це­лый день, затирая плоской стороной стила неудачные вы­ражения, и когда наконец кончил, Тициний, научившийся грамоте в арпинской школе, с трудом прочитал нераз­борчивое послание: гласные буквы были местами пропу­щены, слова не дописаны, и о смысле приходилось дога­дываться.
Братья стали собираться в дорогу.
Тициний давно уже мечтал покинуть родные места, где все напоминало о жене (здесь она пряла, там бели­ла грубую ткань, а тут на очаге варила пищу, напевая песню), а Мульвий думал с волнением, что в Риме мож­но выдвинуться, добиться магистратуры, взять к себе мать и сестру.
Прощаясь с детьми, мать вынула из высокого сун­дука, окованного блестящими железными полосками, два камешка, один — в виде человеческой головы, другой — похожий на серп луны, и, зашив их в кожаные мешочки, повесила сыновьям на шею: первый камень достался Ти-цинию, а второй — Мульвию.

— Храните эти камешки, — шепнула она, обнимая их, — они предохранят вас от враждебных духов и по­ могут хорошо устроить жизнь.

Когда они вышли на дорогу, бежавшую в Арпин, Мульвий грустно сказал:

—   Неужели мы сюда не вернемся?..

—   А зачем возвращаться? — грубо прервал Тициний. — Старики умрут, а молодые…

Он махнул рукой и замолчал, не спуская глаз с ши­рокой спины и розовых ушей сестры, которая вызвалась проводить их за деревню до первого мильного камня.
Мульвий жадно следил за долиной, родной колыбе­лью детства, пока та не пропала за бугром, потом взгля­нул на кусты и деревья, и когда в отдалении остались только верхушки, слезы заволокли глаза. Он обнял се­стру и, избегая смотреть на нее, быстро зашагал вслед за Тицинием.
Следующая страница