После обеда Павел увез Свету к себе домой. Фирсов обещал прибыть только завтра. Федя позвонил как раз во время обеда и сообщил, что останется у друзей на пару дней. Они уедут за город, куда-нибудь к реке. Пожарят шашлыков и отдохнут. Из всего этого следовало, что до четверга Света была абсолютно свободна.
Машина Паши, маленькая «Ока», опять поломалась, поэтому Света взяла «Ниву» с платной стоянки в цокольном этаже, где Фирсовы держали свои машины. Лет семь назад родители Ванечки пользовались этой машиной для поездок на дачу или в горы, а сейчас «Нива» скучала без дела. Рядом с «Нивой» стоял красивый темно-серый «Мерин». Света сказала, что это любимая машина ее мужа.
Света все всхлипывала, и Седов, понимая ее состояние, сам сел за руль. Он мечтал теперь только проскочить мимо дорожных патрулей незамеченным. Ему это удалось, и любовники прибыли в свое гнездышко вполне благополучно.
Дома Паша извлек из шкафчика на кухне бутылку коньяку. Света не стала ломаться, а выпила маленькими глоточками бокал и вскоре уснула. Паша сел было в кресло напротив кровати и попытался сосредоточиться на своем расследовании, но не успел он расслабить мышцы, как пришлось вставать снова. В дверь настойчиво звонили.
— Жанна? — слегка удивился Седов, увидев на пороге свою двоюродную старшую сестру.
— Паша, у меня новые неприятности...
Жанна выглядела просто ужасно: лицо было помято, отечно, бледно. Волосы не мылись с неделю, измятая одежда была кое-где заляпана пятнами неизвестного происхождения. Паша чуть наморщил нос и понял, что от Жанны разит перегаром. Он припомнил кое-какие высказывания ее ныне покойного мужа, Алексея, и сообразил, что Жанна больше не скрывает свой порок.
— Входи, давай! — сказал он с легкой досадой, подозревая, что сестре просто нужны деньги на опохмел. — Как дети?
— У свекрови в деревне, — ответила Жанна.
Паша быстро втолкнул ее в кухню, не желая чтобы чужие глаза коснулись его мирно спящего на кровати сокровища. Но Жанна не проявляла никакого любопытства к обстоятельствам жизни брата. Паша заметил и еще кое-что: Жанна, вопреки его опасениям, никак не отреагировала на бутылку коньяку, стоявшую на кухонном столе. Она просто села на табуретку и достала «Золотую Яву».
— Паша, — снова повторила она, — у меня все плохо. Неприятности. Боюсь очень...
— Что? — спросил он, садясь напротив и тоже закуривая.
— Леша умер, а его все записи остались. Там кассеты с интервью и блокноты с заметками... Я же через два дня повезу Настю на операцию. Нам назначили время, а тут такое...
Она явно не могла сосредоточиться, ее взгляд ни на секунду не останавливался, блуждая по окружающим предметам, а пальцы нервно теребили клеенку на столе, пачку сигарет, замок на куртке.