Когда молодые провели положенное время на ужине в честь их свадьбы и уехали домой, чтобы провести свою первую брачную ночь, графиня Ричмонд подошла к своей подруге герцогине Хенстоун и сказала:
— Ну что, Элизабет! Помнишь, что я тебе говорила? Что не пройдёт и трёх недель, как эти двое поженятся! Однако, парень оказался не промах! Всего неделя, и вот я гуляю на свадьбе!
Герцогиня Хенстоун поджала губы, но было видно, что она безмерно счастлива за сына. Подошёл герцог Хенстоун и, прошептав что- то жене, извинился перед графиней Ричмонд и увёл супругу в сторону.
— Ну, что, дорогая, ты готова? Пора ехать.
— Да, я готова! Вещи в карете?
— Всё в порядке, Италия ждёт нас!
— И всё же я чувствую себя неуютно, из-за того, что мы ни с кем не попрощались!
— А я, напротив, чувствую себя прекрасно! Как страстно влюблённый юноша, крадущий свою любимую прямо из под носа строгого отца. К тому же, Эндрю сейчас совершенно не до нас! И он найдёт наше письмо в лучшем случае, через неделю, как только они с Айрин выберутся из постели и решат навестить нас!
И герцог благодушно рассмеялся! Герцогиня Хенстоун тоже улыбнулась в ответ и прошептала:
— Ну что ж! Тогда мы можем попробовать сбежать прямо сейчас!
Герцог взял жену за руку и слегка пожал её. Оба тотчас устремились к дверям, потом прошли сквозь сад, полный богато одетыми и веселящимися гостями, и уже за воротами, ведущими из сада на улицу, сели в карету и приказали кучеру трогаться. Волнение герцогини Хенстоун от того, что она оставляла своего сына без своего общества, даже не предупредив его об этом, развеялась в тот же миг, как они с мужем миновали Лондон, и карета их покатила за городом. Ведь она оставила Эндрю не одного, он остался со своей любимой и любящей его женщиной. Его женой, его половиной, его частью.
Герцог Хенстоун сидел рядом со своей супругой, увлечённо читающей книгу, на диване в гостиной их дома и любовался её профилем. Прошло уже почти двадцать пять лет с тех пор, как они поженились, а Эндрю всё не переставал восхищаться и любоваться своей супругой Айрин.
— Чего интересного пишут? — спросил он у жены, и та мгновенно повернулась к мужу и одарила его лучезарной улыбкой. Черты её почти не изменились за двадцать пять лет. Разве что возле глаз пролегли небольшие лучики морщин, но это лишь оттого, что Айрин была весёлой женщиной и постоянно смеялась и шутила. Волосы Айрин уже посеребрила седина, но это ничуть не старило её. Казалось, что седина появилась слишком преждевременно у этой энергичной и моложавой женщины. На вид ей и в пятьдесят лет нельзя было дать больше тридцати восьми. Герцог Хенстоун также не выглядел на свои пятьдесят три. Его тело было всё таким же сильным и гибким, и на лице не было отпечатка прожитых лет. Айрин и Эндрю счастливо прожили вместе двадцать пять лет и по сей день любили и уважали друг друга.