— Я ждала, что он сделает это… ждала и молилась, что он обратится к нам за помощью. Ежедневно поступала информация, принял ли он их предложение. Но в отчетах содержалась лишь одна-единственная фраза: «Никаких известий». Я знала, что Рон сопротивлялся. Я знала, — упрямо повторяет она, обхватив себя за плечи и подавшись всем телом вперед. — Но нам сказали, что следует подождать еще… чтобы быть полностью уверенными. А потом, когда его застрелили… — Она смотрит в пол, но тут у нее перехватывает горло от давнего чувства вины, и первая леди всхлипывает. — Я думала, что мы потеряли его навсегда.
Я смотрю на письмо у нее на коленях, и кусочки головоломки один за другим складываются в ясную и полную картинку.
— Выходит, Бойла застрелили не потому, что он имел дело с Троицей, а потому, что он отказался присоединиться к ним?
Она задумчиво смотрит на меня, склонив голову набок. Голос ее по-прежнему едва слышен.
— А ты ведь даже не знал, с кем сражаешься, правильно?
— О чем вы гово…
— Ты прочел вот это? — восклицает она, с размаху припечатав мне письмо к груди. — В тот день, когда его застрелили, Рон так и не дал Троице окончательного ответа!
В ее тоне звучат новые нотки. Глаза у нее расширяются. Рот приоткрывается. Поначалу я думаю, что первая леди рассержена, но потом понимаю, что это не так. Она испугана.
— Доктор Мэннинг, с вами все в порядке?
— Уэс, тебе лучше уйти. Это слишком… я не могу…
— Чего вы не можете? Я не понима…
— Пожалуйста, Уэс, просто уходи! — умоляет она, но я не могу оторвать взгляда от письма. Голова у меня идет кругом, и я не могу прочесть его, чтобы понять, что там написано. Но она только что сказала… в день покушения, если Бойл не дал Троице окончательного решения… то они могли надеяться, что он еще присоединится к ним.
Кажется, мозги у меня сейчас закипят. Я стараюсь сообразить, что меня так удивило. Но если все обстояло именно так…
— Тогда зачем было убивать его? — спрашиваю я.
— Уэс, прежде чем ты начнешь делать скоропалительные выводы…
— Если только они знали, что Рон уже сожалел о том, что…
— Ты слышал, что я сказала? Ты не можешь…
— …или, быть может, они решили, что рассказали ему слишком много… или заметили, что он находится под наблюдением…
— Уэс, ну почему ты меня не слушаешь? — кричит первая леди, пытаясь вырвать письмо у меня из рук.
— Или, может статься, у них появилась более подходящая кандидатура на место четвертого члена, — выпаливаю я, не выпуская письмо.
Первая леди разжимает руки, и письмо с силой пушечного выстрела ударяет меня в грудь. Мне кажется, что тело мое окаменело, что оно весит целую тонну… меня обуял панический, мертвый, всепоглощающий ужас, как бывает, когда врач сообщает вам дурные новости.