Когда он расходился со своей первой женой, он жаждал отнять у нее все. И квартиру, и машину, и дочь, и даже личные вещи. Я уговорила его это не делать и привела в церковь. Он что-то понял и смилостивился. Поделил все жестко пополам. Хотя тайную обиду дочери все равно заработал на всю жизнь.
…Тех троих неблагонадежных я из списка вычеркнула — мелко для Роберта. Да и по срокам не проходило.
Оставалось еще двое. Но они находились не в Москве. Один в Украине. Другой вообще неизвестно где.
Киевское подразделение моего детективного агентства достаточно оперативно выслало фотосъемку новой квартиры украинского Роберта.
Копия документов на собственность подтвердила, что площадь приобретена два месяца назад гражданином Крыловым Р.Д.
Когда я увидела цветы на подоконнике, то чуть не пустила слезу умиления. При всей злобности натуры, Роберт любил разводить цветы.
Сам лично, без помощников, покупал кадки и цветочные горшки, пересаживал саженцы, удобрял, поливал каждое утро, и это было очень трогательно.
— Все, ухожу от тебя! Не могу больше! — собирала я сумку после очередного скандала.
И вижу его, он стоит с лейкой возле своих горшков и плачет:
— Вот видишь, я цветочки поливаю… А ты никогда…
В киевской квартире на подоконнике стояли цветы. Это был знак.
Я немедленно купила билет на поезд и поехала в Киев. Вышла помятая из поезда ранним утром — солнце, тепло!..
«А что? Может, он правильно выбрал место для новой жизни. Надо повнимательнее присмотреться, Киев издревле славился своею красотой».
Целый день я гуляла по городу, снимала виды с Владимирской горки, потом села на трамвайчик и проехалась по маршруту Пуща — Водица. Киев чем-то напомнил мне Прагу — те же трамвайчики, широкая речная мощь. Только, слава богу, нет Андрюхи, никто не подложит мне «Злата Гусу»…
Все будет хорошо. Я найду здесь Роберта. И раз он выбрал такой уютный город, сравнимый с тихой музыкой, значит, что-то осталось еще человеческое в его душе. Может, он изменился?
Я подошла к дому, в котором поселился Крылов Р.Д., и посмотрела на его окно. Цветов не было. Значит, явка провалена. Это у несчастного профессора Плейшнера цветок на подоконнике означал, что туда идти не нужно. В нашей истории цветы должны были быть обязательно. Нет цветов — нет Роберта.
Я позвонила в дверь квартиры.
Только приготовилась ответить на московский вопрос «кто там?» — дверь распахнулась.
На пороге стоял… Роберт. Но не совсем… Внешне отличить этого человека от моего Роберта было практически невозможно. И рост, и темные волосы, и даже ноги скобками. Но я-то вижу, что это не мой Роберт. Какая-то с ним проблема…