Забыв о своем сексуальном прикиде, Анастас Иванович сунула Наталье в руки свой халат и заторопилась за ключами, мы едва успели ее перехватить. Пока она, путаясь в рукавах, его напяливала, прикатила на лифте словоохотливая Риточка и, победно бряцая связкой ключей, принялась за пересказ удачных посиделок. Анастас Иванович вносила свои коррективы, при этом обе радовались тому, что не разъехались. Дамам определенно было весело. Мы с Наташкой активно поддакивали и время от времени желали им спокойной ночи, намекая на необходимость расставания. Не уходили только потому, что боялись нового пришествия Анастас Ивановича. А вдруг Риточка захватила не те ключи? Из-за этой канители я не смогла своевременно подойти к городскому телефону, не слышала ни одного звонка, кроме последнего.
6
— Долг платежом красен, — располагаясь на ночлег на моем диване, заявила Наташка. — Прошлую ночь я тебя приютила, эту промучаюсь здесь. Давай не будем выключать свет в прихожей и на кухне. Что-то мне жутковато. Ты запомнила время Кэтькиного прибытия?
— Только номер рейса, — зевнула я. — Странный он какой-то.
Зевая в порядке солидарности, подруга невнятно пояснила, что время прилета помнит: завтра. Вот только не знает, к какому периоду суток оно относится. То ли к четырем часам утра, то ли к четырем дня. И является ли вообще это время московским.
— Вдруг оно ослиное? — задумчиво проговорила она, накручивая на палец невесть где подхваченную белую нитку.
— Ословское, — автоматически поправила я.
— Ословое, — еще раз зевнула Наташка. — А ты, если такая умная, позвони в справочную. Вдруг нам и ложиться не имеет смысла. Вроде как уже пора и вставать. Только не вздумай зевать.
Зря она это сказала. Я раззевалась так, что не смогла набрать номер. Наташка в меру возможностей помогала. Зевота — состояние заразное. Прозвониться мне удалось только после принудительного умывания холодной водой.
Смывала с себя остатки сока, щедро выплеснувшегося из пакета. Сразу взбодрилась, а то, что услышала в ответ, окончательно охладило. Названного мною рейса вообще не существовало. Более того, таких многозначных номеров не употребляет ни одна авиакомпания в мире. Контрольная проверка Наташкой добытых мной сведений дала тот же результат. Никто не собирался ей врать даже за ее красивые глаза, которыми якобы она прекрасно слышала заветный номер рейса. А уж память у нее, дай бог всякому.
— Что за хрень? — звонким от волнения голосом спросила подруга у исходящей короткими гудками телефонной трубки.
Так она ей и ответила! Обратилась бы ко мне, я бы тут же разъяснила. Нет! Наташка упорно продолжала доказывать питюкающей трубке, что пребывает в своем уме и с детства обладает прекрасной памятью. Помнит даже то, что настоятельно требует забвения. И обиженно принялась оглашать весь список, благо рядом в качестве исповедника была я, а не супруг. Большую часть мне приходилось слышать и раньше, но я решила дать ей выговориться очередной раз и тем облегчить душу. Она мне совсем не мешала. Под глухое бормотание подруги я глубоко задумалась над отдельными эпизодами событий, не забывая время от времени кивать. Подходящие моменты улавливала интуитивно. Но слишком увлеклась выводами, в результате не сразу поняла, почему Наташка настырно сует мне в руки мой мобильник.