; «Когда же рассвело, все варварское (племя) поднялось и единодушно издало такой вопль, что земля сотряслась и стены зашатались»
>{75}.
Боевые кличи широко использовались впоследствии и на Руси>{76}. По наблюдениям И. Я. Фроянова, в «Слове о полку Игореве» кликом можно «поля перегородить» и «полки победить». Кликом обращались воины «к духам предков, к их покровительству»>{77}. К этому можно добавить, что «Слово о полку Игореве», помимо прочего, фактически отождествляет «клик» и «щит»: «Дети бесови кликомъ поля перегородиша, а храбри русици преградиша чрълеными щиты»>{78}.
Подобные приемы не являлись особенностью древних славян. Античные источники, византийские и латиноязычные авторы эпохи раннего средневековья отмечают «крикливость» и «шумливость» как одну из отличительных черт «варваров».
Прежде чем предпринять поход, сражение или другое важное мероприятие, славяне, подобно другим языческим народам, прибегали к гаданию. Древнейшее известие о гаданиях у славян содержится в «Истории войн» Прокопия Кесарийского: «…Почитают они и реки, и нимф, и некоторые другие божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания»>{79}. К сожалению, Прокопий не раскрывает ни способа гаданий, ни по каким поводам они предпринимались.
Некоторые сведения о «боевых» гаданиях содержатся в «Чудесах св. Дмитрия Солунского», при описании осады славянами Фессалоники в первой четверти VII века>{80}: «Необычайным чудом, достойным упоминания, было и то, что когда экзарх… славян по имени Хацон по своему обычаю захотел узнать через гадание, сможет ли он войти в наш богохранимый город, ему было сказано, что можно войти, но не было раскрыто, каким образом. И наконец из-за данного ему пророчества, как казалось, имея хорошие надежды, он с дерзостью ускорил событие. Но Тот, Кто променяет времена и лета, уничтожает замыслы врагов, выдал его живым в плен горожанам у… малых ворот» >{81}.
«Чудеса…» не сообщают о способе гадания, предпринятого Хацоном, но зато говорят о цели и результатах оного. Характерно, что византийский автор не ставит под сомнение правдивость информации, полученной язычником с помощью гадания. Славянский экзарх, как ему и было предсказано гаданием, оказался в осажденном городе, правда, не в той роли, на которую рассчитывал. И хотя, конечно, без помощи Господа и святого Дмитрия городу не обошлось (более того, это объявлялось «необычайным чудом, достойным упоминания»), компетентность языческого «пророчества» не страдала. Ведь Хацону «было сказано, что можно войти, но не было раскрыто, каким образом». Налицо и ответственность Хацона за случившееся, который, как и присуще варвару, не разобравшись в сути предсказанного, «с дерзостью ускорил событие».