В ячейке находился металлический ящик с откидной крышкой. Ведьмакина хотела взять этот ящик в руки, но Корнышев решительным жестом ее отстранил и из ячейки ящик извлек сам. Алла Михайловна покраснела, и можно было подумать, что сейчас под крышкой обнаружатся какие-то совершенно непристойные вещи, но когда Корнышев заглянул в ящик, то увидел там лишь несколько фотографий и листки с текстом, скрепленные степлером.
– Я же вас предупреждала! – произнесла Алла Михайловна с надменностью человека, готового до дна испить чашу унижения.
Ее лицо приобрело совершенно свекольный оттенок.
Заинтригованный Корнышев бегло просмотрел фотографии. На всех фотографиях, насколько смог понять Корнышев, был изображен Александр Никифорович Ведьмакин в обществе молодой женщины. Женщина на всех снимках присутствовала одна и та же, хотя снимки делались в разных местах и в разное время, причем по некоторым снимкам можно было заключить, что все это имело место в Москве.
Корнышев вопросительно посмотрел на Ведьмакину. Алла Михайловна прятала глаза и страдала. Корнышев обратился к тексту, занимавшему четыре страницы и набранному компьютерным шрифтом среднего размера.
Это был отчет о проделанной работе. Неизвестный Корнышеву человек докладывал, когда, где, при каких обстоятельствах и в компании с кем он видел некоего человека, зашифрованного в тексте абстрактным обозначением «Объект». Судя по тексту, слежка длилась две недели.
– Вы следили за своим мужем? – догадался Корнышев.
– Не я! – нервно дернула плечом Ведьмакина.
– Кого-то нанимали?
– Да!
Она осмелилась наконец поднять глаза. Все раскрылось, и теперь уже ничего не поделаешь. И почему это она должна чего-то стесняться, если этот Корнышев нагло и бесстыже-бесцеремонно позволяет себе копаться в чужом грязном белье?
– У вашего супруга была другая женщина? – спросил Корнышев.
– А вы как думаете? – с недоброй усмешкой осведомилась Ведьмакина.
У нее на руках фотографии и подробный отчет о двух неделях жизни ее супруга. Тут все как на ладони, действительно.
– Год это какой? – уточнил Корнышев.
– Двухтысячный.
Двухтысячный?!
– Это ведь Москва! – сказал Корнышев.
– Да.
– Ваш супруг улетел с Кипра в Москву…
– Да.
– И после этого он на Кипр уже не вернулся…
– Да.
Корнышев опять посмотрел на фотографию.
– А когда вы узнали обо всем этом? – тряхнул он фотографией. – Когда вы заподозрили?
– Вам так важно это знать? – наконец прорвалось недовольство женщины.
– Конечно! – ответил Корнышев невозмутимо и веско, демонстрируя, что тему разговора определяет он, а не его собеседница.