И через двадцать, и через тридцать лет она, наверное, будет выглядеть юной. По крайней мере, много моложе своих сверстниц, истерзанных завистью, пережитой чрезмерной страстью и унижающим других злословием. Тот менеджер из мебельного салона не ошибся, давая ей характеристику. Просто он раньше меня рассмотрел то, что я увидел только сейчас. Есть красота броская. А есть спокойная. Эта сохраняется дольше. На всю жизнь. Я видел старушек с сухой, будто пергаментной кожей, лица которых тем не менее сохраняли что-то неуловимо юное. Такое лицо будет и у Светланы, когда она состарится. И на улице люди будут оборачиваться ей вослед.
– Борис интересовался только тем, где искать Константина?
– Да.
Я отставил пустую чашку в сторону.
– У меня есть хороший знакомый в прокуратуре. Я мог бы переговорить с ним.
– О чем?
– О Борисе. Об этой истории с их совместным бизнесом.
– Это так важно, вы считаете?
– Думаю, что да.
Она покачала головой, будто удивляясь подобному обороту дела.
– Не знаю, – сказала она, подумав. – Поступайте, как считаете нужным.
И еще я хотел у нее спросить.
– В пятницу, в ту, еще до всего случившегося, вы заезжали в мебельный салон своего мужа?
– Да.
Светлана была, казалось, удивлена моей осведомленностью.
– А потом оттуда поехали в косметический салон?
– Да… – медленно ответила она.
Теперь ее лицо откровенно выдавало изумление. Явно хотела спросить, откуда я об этом знаю, но не успела. В дверь позвонили.
– Извините, – сказала мне Светлана. – Я открою.
Вышла из комнаты. Я слышал, как щелкнула задвижка замка.
– Здравствуйте. Вы Светлана?
Женский голос. Очень знакомый.
– Да, я Светлана. А вы кто?
– Сначала позвольте мне войти.
– Да, пожалуйста.
И тут я вспомнил. Ольга! Бояркова! Здесь, в этой квартире! И представить себе не мог, что подобное возможно.
– Проходите вот сюда, на кухню, – голос Светланы.
Шаги. А дверь не прикрыли.
– Меня зовут Ольга. И я люблю вашего мужа.
* * *
– Что, простите? – голос Светланы Жихаревой.
Явно растерялась.
– Извините меня за это вторжение. Это недостойно – то, что я сейчас делаю. Я не должна этого делать, я должна была бы затаиться и молчать, а иначе получается, что я предаю Костю. И Костю предаю, и нашу с ним любовь, но я не могу, не могу, не могу! – Ольга сорвалась почти на крик. Выплеснулось напряжение последних дней. Плачет. Бульканье воды.
– Вот, выпейте, – голос Светланы.
Могу себе представить, как она сейчас потрясена.
– Я просто не выдержала, – сказала Ольга после паузы. – Не вынесла того, что они делают с Костей.
– А что они с ним делают?
– Они же на него все хотят свалить! Сделать его виноватым!