Она потянула меня к одной из витрин. Я не сопротивлялся, чтобы ее не обидеть, и честно слушал все, что она мне рассказывала, пока не понял, что с такими темпами мы до закрытия музея продвинемся не далее следующей витрины. Когда в ее речи возникла секундная пауза, я тут же этим воспользовался и сказал благожелательно:
– Моя знакомая… о которой я рассказывал… которая здесь дом купила… она поселилась в Воронцове…
– О! – оценила женщина. – Там изумительное место! Бывшие монастырские угодья и рядом – владения графини Воронцовой.
– Эта Воронцова реально существовала?
– А как же! – ответила директор, будто удивляясь моей неосведомленности. – И жила она здесь, и много добрых дел сделала, и монастырь только благодаря ей, считайте, и существовал. Монастырь этот когда-то был очень богат. Но после церковных реформ захирел и пришел в запустение. Все ветшало и разваливалось, как отмечали современники. Но все изменилось с приездом Воронцовой. Настоятель монастыря был ее духовным отцом, и она, чтобы быть к нему ближе, выкупила земли по соседству, поселилась здесь и на свои деньги стала восстанавливать монастырь. Ничего не жалела. Нашла себе дело и целиком себя ему посвятила…
Я вдруг обнаружил, что здешний музей пользуется популярностью. Кроме нас с директором в зале было еще десятка полтора жителей.
– Графиня Воронцова настолько увлеклась заботами монастыря, что даже личная жизнь и семейное счастье отступили для нее на задний план. Предложения руки и сердца, сделанные ей графом Ростопчиным, графиня деликатно, но решительно отвергла. И тут самое время вспомнить о загадочной истории, по поводу которой мнения современников кардинально разошлись, а ныне и подавно невозможно восстановить истину…
За очень короткий период времени количество посетителей в этом зале увеличилось минимум вдвое. Видимо, это все-таки не каждый день случалось, потому что директор вдруг замолкла и окинула зал растревоженным взглядом. Посетители музея изобразили крайнюю степень заинтересованности древними черепками, во множестве нарытыми за тридцать лет профессором Калмановичем. Если честно, я не разделял их энтузиазма. А директор все поняла значительно раньше меня и сказала мне со вздохом:
– Это они на вас пришли посмотреть, Евгений Иванович! У нас и за неделю не бывает столько посетителей!
Теперь они могли не притворяться. Тотчас потеряли интерес к экспонатам и придвинулись ко мне.
– Хорошо, – сказал я примирительно, потому что мне все равно деваться было некуда. – Вы остаетесь здесь и даете мне возможность осмотреть экспозицию до конца, зато потом я возвращаюсь к вам, и уж тогда я – в вашем распоряжении.