– Где бросили чемодан?
– В междузвездочном отеле «Лиман».
Сандуляк одобрил, хотя довольно своеобразно:
– Вещи не пропадут… Осматривайтесь пока, я попробую навести блиц-порядок.
Он принялся убирать со стола калиброванные бутылки, колбы, разной пузатости химические пипетки, электронные весы «Филипс». Последним предметом оказалась пепельница, внутри лежал окурок изящной филиппинской сигариллы с ванилью.
Большое количество книг уже давно внушает мне опасение в интеллекте владельца. В конечном счете, они все об одном. Может, и прав был Мао Цзедун: «Много будешь читать – императором не станешь». Однажды я сидел в университетской библиотеке, одну из стен занимали циклопические книжные стеллажи. Не покидала мысль: статью, над которой я сопел носом, кто-то и когда-то уже написал.
Я почти уверен: знания дурно влияют на любопытство. «Интересно, а что получится…» – самая замечательная мысль в голове. Нелюбопытные быстро устают от людей, жизнь для них не река, но водопровод.
Сандуляк в этом отношении был мне близок: парад грудастых обложек не впечатлял, хотя – что было заметно – книги брали часто, держать строй в шкафу они не могли.
– Вас насторожила моя скромная книжная грядка?
– Отнюдь, совсем нет. У Японии из всех полезных ископаемых только восходящее солнце.
Он хохотнул:
– Вот, вот. Главное уметь применить.
Уже через минуту я закончил вертеть головой. Его квартира была биографией чудака. Бытограмма жизни без острых пиков достатка и глубоких пропастей с тусклой копейкой на дне.
– А вы не местный, так ведь? Какой ветер дул в спину: из Сибири, восточный?
– Смотрите-ка, угадали. А вообще мы из Питера родом. В тайге за Буреинским хребтом я заработал «северную» пенсию, здесь поселился – и не жалею. Специально для вас припомню Катона. Это тот деятель, который настаивал на демилитаризации пугливых соседей: «Карфаген должен быть разрушен!»:
Я Рим покинул
И раскинул палатку,
И Римом моим
Стала она.
Сандуляк сказал мимоходом:
– Отец мой Аккерман в 40-м освобождал. Он тогда пребывал в грозном звании младшего лейтенанта. Как говорили: участвовал в Румынском походе. Всегда тепло вспоминал тот довоенный городок: «Тихо, мухи не садятся на бутерброд. И люди не злые». В сумерках лет часто мне говорил, нужно жить там, где ещё сохранилась тайна.
– Папа имел в виду мотылька?
– И не только.
Сандуляк вспорхнул рукой, приглашая на кухню:
– Давайте перекусим, пока суть, а не дело.
Он заглянул в пакет, который я захватил:
– Нет, ну это вы чересчур. Зачем так много. Загоняете меня в душевное неудобство. Стоп, а что за пачка такая?..