На сей раз он лишь криво улыбнулся, чем озадачил свою любовницу.
— Мне всегда плохо спится, когда тебя со мною нет, — попыталась исправиться Кассандра.
— А мне вообще не спится, когда плохо спится тебе, — рассмеялся он.
— То есть? — непонимающе спросила она.
— Работать надо, — коротко ответил он.
— Я думала, ты о другом, — разочарованно произнесла Кассандра. — Удивляюсь, как ты способен работать, после таких ночей?! — Она сладко потянулась.
— Ты же не собираешься жаловаться? — с прежней усмешкой произнес он.
— Мне ли жаловаться, — отозвалась она, блаженно улыбаясь в ответ.
— А то мне вчера показалось, что ты чем-то недовольна… — сухо произнес Хоакин.
— И поэтому ты был так страстен этой ночью?
— Ты ведь не хочешь сказать, что я принудил тебя к близости? — Он прищурился.
— Нет, конечно! Что ты, — испуганно пролепетала она.
— Я никогда не принуждаю женщину к сексу. В этом нет необходимости. И если ты не хочешь подобных отношений со мной, скажи прямо. Я это переживу, — пресно произнес он.
— Я никогда не говорила ничего подобного. Наоборот, ты необходим мне как воздух, я лишь надеюсь, что так будет всегда, — засыпала его заверениями Кассандра.
— Тебе известно, что ничто не может длиться вечно. Я не хочу дожидаться того момента, когда нас будет связывать привычка, взаимные упреки и подобные утренние разговоры, — процедил Хоакин.
— Черт возьми, да что я такого сказала?! — в отчаянии воскликнула женщина. — Как бы я хотела все изменить! — взмолилась она.
— Это возможно, — сказал Хоакин, снимая пиджак. — У меня есть еще время, — сообщил он, приближаясь к постели.
Он видел, как вспыхнул надеждой взгляд Кассандры. Она вновь была побеждена без боя.
Кассандра лежала под тонкой простыней до того, как он властным взмахом руки откинул это покрывало. Он впился плотоядным взглядом в ее обнаженную грудь.
Кассандра неловко прикрылась рукой. Ею овладело смущение. Она не впервые была нага перед ним. Но этот взгляд был особенным.
Хоакин словно прочел ее мысли.
— Одним взглядом можно либо испачкать, либо возвысить человека. Ты об этом когда-нибудь задумывалась? — спросил он.
— Почему ты об этом спрашиваешь? — смущенно прошептала она.
— Не виляй. Это у тебя на лице написано, — презрительно проговорил он. — Тебе всегда нравилось, как я смотрю на тебя обнаженную. Но прежде я думал о другом, исследуя твою наготу, потому ты и не конфузилась.
— А о чем ты подумал сейчас? — робко спросила его Кассандра.
— О том, что знаю тебя насквозь, — холодно сообщил он.
— Не удивительно, что мне стало так неуютно.
— Знаю насквозь… И все-таки прошедшей ночью ты меня удивила, — признался он.