А ведь только этим Кассандра и коротала время до очередного сладостного сна.
Женщина бесцельно бродила по квартире
Рамона в убийственной тишине и представляла, как много она могла бы стерпеть от Хоакина, лишь бы осязать его ночами.
Кассандра вздрогнула, когда услышала шум машины Рамона. Вскоре она услышала стук в дверь и пошла открывать, полагая, что Рамон забыл ключ от квартиры.
Кассандре нравился Рамон. Она заставляла себя быть ему благодарной, понимала и ценила все его бесчисленные попытки помочь ей свыкнуться со своей участью, выбраться из этого тупика. Но и в этом она не могла сохранять целостность. Порой она ненавидела Рамона изза того, что он не желает понять всей глубины ее зависимости от Хоакина. Тогда она усматривала в нем зависть Каина. Женщина старалась изо всех сил сдерживать себя, чтобы не выдать этого постыдного подозрения.
Она знала, что от унизительного бегства к порогу дома Хоакина ее отделяет только терпеливый и добрый взгляд Рамона, его покой и душевное тепло, его бескорыстное стремление спасти человека…
Его глазами, она видела ту сторону правды, игнорировать которую было бы преступлением. Вместе с ним она начинала надеяться, что время все излечит, что наступит счастливый день, когда все связывающее ее с Хоакином отомрет и узы с собственной судьбой станут прочнее. Тогда она успокоится. Так говорил Рамон. Он был уверен, что Кассандра жаждет излечения.
Сама же Кассандра в этом уверена не была.
Она никогда не искала любви уютной. С юности она видела истинную любовь только жертвенной. Она и пошла за Хоакином, потому что он позволял ей отдавать себя всю. но он не потрудился познать ее, просто владел ею, как коллекционер старинных вин, заполняющий бутылками погреба вовсе не для того, чтобы однажды их распечатать.
Кассандра понимала все это. И тем не менее ее влекло назад к Хоакину.
Женщина представляла, как на рассвете откроет дверь его дома и войдет. Она будет сильной и непреклонной, потребует от него прямых ответов. Он либо сделает ее своей по закону, либо отпустит на все четыре стороны. Она полагала, что сможет сохранить хладнокровие, если вновь увидит его…
— Если тебе известно, где она, ты должен мне немедленно это сказать! — прогремел из-за двери голос Хоакина, когда Кассандра прикоснулась к холодному металлу дверной ручки.
Дыхание Кассандры участилось, стало прерывистым, глаза наполнились слезами, а голова закружилась прежде, чем она сознала, что слышит любимый голос.
Кассандра медлила открывать. Она лихорадочно пыталась сообразить, как следует поступить в сложившейся ситуации. Но желание видеть любимого оказалось сильнее разума. Она рывком на себя открыла входную дверь и жадными глазами впилась в испанца.,