Кассандра рассчитывала, что Хоакин быстро поправится, потому что доктора давали самые оптимистичные прогнозы. Но тихие и погожие дни сменились пасмурными и дождливыми, и Хоакин стал чаще испытывать дискомфорт и быстрее утомляться. Он мог забыть слово, сказанное полминуты назад, забыть собственную мысль, еще не высказанную. И это причиняло ему сильные мучения. Казалось, туман, заполонивший собой улицы, проник и в его мозг.
Впрочем, по прошествии нескольких дней можно было с уверенностью сказать, что Хоакин Алколар стремительно идет на поправку. И снова засияло летнее солнце в настроении Кассандры, как и за окном.
Случались конфузные моменты забывчивости, но это скорее вызывало смех, чем волнение.
Хоакин стал живее приветствовать визитеров, охотнее задавал вопросы, добродушно шутил, начал лучше питаться, старался обходиться без помощи Кассандры, от чего та где-то глубоко в душе расстроилась.
Незадолго до выписки женщина осторожно сказала:
— У тебя такая страшная вмятина на голове. Твое счастье, что обошлось почти без последствий. А что ты сам помнишь о происшествии?
Этот простой на первый взгляд вопрос поставил Хоакина в тупик.
— Что помню? По правде говоря… ничего не помню. Но я думаю, это и не удивительно после такого-то падения. Главное, доктор говорит, что излечение идет нормально. А то, как это случилось, полагаю, в сложившейся ситуации значения не имеет, — с добродушной улыбкой проговорил он.
— Если ты так считаешь…
— Судя по вашим разговорам, это произошло у дома Рамона. Так? — спросил он.
Кассандра кивнула.
— Я поскользнулся на брусчатке и ударился головой о бордюр. Все верно?
Кассандра кивнула вновь.
— Но, по выражению доктора, я счастливчик, потому что ты была со мной.
Кассандра озадаченно смотрела на него. Такое признание из уст Хоакина звучало несколько неправдоподобно.
— Я в чем-то ошибся?
— Нет, ты прав. Ты всегда был счастливчиком, даже когда меня не было с тобой, — робко проговорила женщина.
— Но в это мне с трудом верится, — широко улыбнулся Хоакин и зажал руку Кассандры в своей ладони.
— Что-что сказал доктор?
Мерседес, задавшая этот вопрос, была не просто удивлена, она была шокирована.
Кассандра выжидательно наблюдала за ней, чтобы продолжить.
Родственникам трудно было поверить врачебному заключению потому, что, пойдя на поправку, Хоакин стал проявлять чудеса общительности. Первое время его странное поведение можно было списать на болезнь и быструю утомляемость, но в дальнейшем он был не просто адекватен, а находчив, остроумен, блистателен.
Только Кассандра заметила, как трудно ему дается вспоминание, больше напоминающее угадывание, как сосредоточенно он следит за болтовней своих визитеров, чтобы из разрозненных обрывков сведений сложилась стройная картина. Кассандра знала, как трудно ему поддается эта мозаика. И поражалась тому, что, невзирая на усталость, он сохранял спокойствие и терпение. Хоакин мог отдохнуть лишь глубоко под вечер, когда посетители расходились по домам и он оставался с одной лишь Кассандрой, которая не донимала его разговорами.