Элли быстро накинула конец веревки для белья на специальный крючок и резко нагнулась к корзине с выстиранным бельем. Ее нервные движения выдавали полное смятение чувств, владевших ею с момента последнего разговора с Морганом.
Когда же их отношения впервые дали трещину?
Когда осознала она, что они с Морганом всегда будут по разные стороны баррикад и никогда не смогут ни о чем друг с другом договориться?
Сначала ведь все было по-другому: Элли даже смирилась с требованием Моргана не иметь детей. Хотя, говоря по правде, в глубине души все равно надеялась на то, что решение это не окончательное. Пройдет время, и сила ее любви поможет ей переубедить Моргана. К тому же его нежелание иметь детей есть не что иное, как свойственная большинству молодых мужчин боязнь, что ребенок ограничит их свободу, боязнь ответственности, которая, несомненно, упадет тяжелым грузом после появления на свет маленького члена семьи.
Ее взгляд упал на Рози, та весело болтала ногами, сидя в любимом креслице на колесиках, и что-то лепетала тоненьким голоском. Горячий прилив любви к этому маленькому существу накатил на Элли: Рози всегда будет жить в ее сердце!
Молодая женщина порывисто встала, подошла к дочке и, нагнувшись, погладила ее темноволосую головку, а затем пристально взглянула в блестящие глаза, такие же голубые, как и у Моргана.
— Я люблю тебя, моя милая! Я так тебя люблю!..
Ответом ей был забавный лепет Рози. Но внезапно девочка притихла и с каким-то странно внимательным выражением посмотрела на маму. Сердце Элли сжалось, и она не смогла удержаться от горестного вздоха:
— Ох, Рози, и зачем только ты так похожа на…
Резко оборвав свою мысль, молодая женщина попыталась взять себя в руки. Не стоит все время вспоминать о Моргане, их пути навсегда разошлись, и по-иному случиться не могло. Будь у нее хоть малейшая возможность остаться с ним, она бы обязательно воспользовалась ею. Но раз она все-таки ушла от Моргана, нанеся себе этим глубокую, незаживающую душевную рану, значит, другого пути просто не существовало.
— Я не могла сохранить вас обоих, — тихонько прошептала она дочке, целуя ее пухленький кулачок. — Морган ясно дал мне это понять. Пришлось выбирать. Но тебе я нужнее…
Элли полюбила свое дитя с того самого дня, как узнала, что беременна. С тех пор ее чувство только росло, ведь больше всего на свете она хотела иметь ребенка. И теперь не задумываясь отдала бы жизнь за счастье родного ей существа. Морган не смог бы этого понять, думала Элли. Морган… Когда же в их отношениях все пошло вкривь и вкось?