Конечно, ему следовало дать солдатам хоть немного отдохнуть, все были измотаны до предела и выглядели просто страшно — не люди, а какая-то рвань, они почему-то напоминали насекомых, вроде саранчи, свалившихся с неба на эту несчастную землю. Как это ни странно, но последний их переход через джунгли оказался самым тяжелым, люди лишились не только физических, но и остатков душевных сил. А тут еще эти кокосовые рощи, похожие как две капли воды на те, что служили им недолгим приютом в дни отдыха, там, но ту сторону этого жуткого трехдневного марша, целую вечность назад. Похожие и в то же время какие-то другие. А все потому, что те были своими, а эти находились в руках противника, и территория здесь тоже была вражеской.
Бэнд гнал и гнал роту. Звуки боя, который вел правее их третий батальон, становились все громче. Да они и сами уже попали под огонь — противник обнаружил наступающую роту и повернул на нее часть своих огневых средств. На этот раз у него были и минометы. Усталые, угрюмые солдаты сразу попадали на землю и, стирая с лица грязный пот, смотрели друг на друга широко открытыми глазами, казавшимися почти белыми. Однако Бэнд снова поднял роту, погнал вперед, приказав двигаться небольшими группами, перебежками. Его глазки так и сверкали за стеклами очков каким-то полубезумным блеском — сейчас он уже действительно ничего не соображал, кроме того, что участвует в бою за деревню Була-Була. Минометный огонь противника был не таким уж сильным, разрывы шли с большим разбросом и совсем не походили на действительный заградительный огонь, как было тогда на высоте «Танцующий слон». Судя по всему, силы у японцев были уже на исходе. Тем не менее они еще огрызались, и порой очень зло. В конце концов рота вошла в непосредственный контакт с противником.
Еще утром, когда они встретились на той высоте, Бэнд предупредил командира второй роты капитана Таска, что намерен активно вмешаться в бой. Сейчас он был примерно на полкилометра впереди второй роты, которая еще даже не показалась из джунглей. В свою очередь капитан Таек сказал Бэнду, что он разговаривал с командиром батальона и тот беспокоится о третьей роте, поскольку она не дает о себе знать. Каким-то путем он уже узнал о фиаско, которое потерпела застава на дороге, и о потерях, и это тоже беспокоило Таска. Бэнд слушал все это, глядя на него в упор и медленно моргая, а потом сказал, что все это чепуха и потери не очень серьезные, всего двадцать один человек, если уж быть точным, зато вон каких успехов они добились. Поэтому сейчас он гнал людей вперед с особым остервенением, вспоминая этот разговор, показавшийся ему довольно странным, с каким-то подтекстом. Он отлично знал, что на войне, как, впрочем, и везде, самым главным является конечный результат, и не важно, какой ценой и как он достигнут, лишь бы оказался положительным. Что же касается его роты, то это, бесспорно, отличное подразделение, и он любит ее всей душой, любит страстно, может быть, даже самоотверженно.