В сущности говоря, финикийцы представляли собой особого рода сообщества связанных единой целью и вместе с тем конкурирующих между собой морских разбойников и торговцев. По примеру крито-микенцев они создавали «индустрию» предметов роскоши, приносящих высокий барыш и легко транспортируемых, — пестрое художественное стекло, краски из крови пурпурных улиток, драгоценные украшения, тушь и т. д. Свои производственные рецепты они хранили в столь же строгой тайне, как и маршруты своих судов и географические открытия. На берегу они владели узловыми пунктами важнейших караванных путей. А их торговые связи простирались от Индии до Африки и Англии.
Около 600 г. до н. э. финикийские мореплаватели, выйдя из Красного моря, обошли вокруг всей Африки. Примерно 175 лет спустя финикийцы провели удачную экспедицию от Карфагена, вдоль западного побережья Африки вплоть до гор Камеруна.
Название финикийцы пришло к нам от греков, которые за обожженные солнцем, обветренные лица именовали представителей этого народа «фойной» — багровыми людьми. Финикийцы переняли все лучшее, что было сделано в судостроении другими народами, и на основании собственного опыта отважных мореходов внесли в конструкцию судов усовершенствования. Наличие на финикийских судах сплошной палубы объясняется очень просто: владея обширными кедровыми лесами, они форменным образом «сидели на досках». На финикийских же судах появились впервые фальшборты из циновок или матов.
На вершине прибрежной возвышенности самого западного из Азорских островов фламандские колонисты нашли однажды высеченную из скалы огромную, превышающую человеческий рост фигуру всадника, рука которого была простерта в западном направлении.
Вокруг этой статуи, которую португальский король Эмануэль повелел доставить в Лиссабон, строили множество догадок. Многое говорит о том, что это — либо финикийская, либо карфагенская скульптура, тем более, что конская голова зачастую украшала штевни финикийских судов, а в Карфагене конь имел геральдическое значение. Недюжинное мужество требовалось в те времена для того, чтобы пройти через Геркулесовы столбы, как называли в древности Гибралтарский пролив, из Средиземного моря в бурный Бискай, стяжавший себе дурную славу (сохранившуюся за ним и до наших дней), и продвигаться оттуда дальше на Север, а то и на Запад, следуя указующему жесту азорского всадника.
Не следует забывать, что через Гибралтарский пролив, глубина которого достигает более 275 м, в Средиземное море вторгается из Атлантического океана сильное поверхностное течение, вызванное тем, что уровень Средиземного моря вследствие крайне интенсивного испарения постоянно понижается и поддерживается стабильным только благодаря водам, поступающим из Атлантики.