Маршал Жуков — мой отец (Жукова) - страница 38
В районе Познани удалось обнаружить колокола, которые фашисты не успели переплавить — они были не омеленецкие, но все равно отлитые русскими мастерами. Вскоре от маршала пришел ответ и посылка… весом в тонну — три колокола! Колокола повесили при помощи прихожан и воинов соседней части. Но тут случилась неувязка: колокола повесили, а звонить местное начальство не разрешило. Тогда отец Евгений с прихожанами написали письмо в Минск, дескать, как же так — колокола подарил сам Жуков, а звонить в них не разрешают! Высокому начальству ничего не оставалось, как дать «добро». Такого благовеста еще не слышала округа! По сей день во время богослужений над селом и окрестностями раздается призывный и умиротворяющий колокольный звон.
>С дочерьми Эрой и Эллой
Отец не мог не осознавать и святость победы в Великой Отечественной войне. Он ходил до революции на службы в храм Христа Спасителя и не мог не знать, что построен он был, дабы увековечить благодарность России Господу Богу за святую победу, победу в Отечественной войне 1812 года над христоборцами-французами. Мраморные доски на стенах храма с именами воинов-героев, спасших Отечество, говорили о святости их подвига. То же — и в этой войне. Он говорил, что «для нашей Родины навсегда останется святым день 9 мая». Иначе и быть не может. Победа в войне в духовном смысле была торжеством Православия, победой Святой Руси над богоборцами, которые напали на наше Отечество в день Всех святых, в земле Российской просиявших. Может быть, это был знак свыше, что в этой страшной войне к сонму всех русских святых, предстателей за народ наш и страну нашу пред Богом, прибавится еще огромное святое воинство тех, кто жизнь свою положит на поле брани «за други своя» или падет невинными жертвами злой воли.
В. В. Кожинов пишет о Жукове: «Понятие о святом жило в его сознании и, рассказывая (в своей книге. — М. Ж.) о Параде Победы, маршал Жуков не смог не упомянуть следующее: „Грянули мощные и торжественные звуки столь дорогой для каждой русской души мелодии „Славься“ Глинки. Мелодии, конечно же, воистину православной“»[21].
Под эту мелодию, которую в день Парада Победы исполнял сводный военный оркестр из 1400 человек, отец выезжал на площадь верхом на белом коне навстречу выстроенным войскам. Он знал и любил оперу Глинки, не мог не чувствовать, какая великая любовь к России жила в сердце композитора.
Сразу после войны, 6 июля 1945 года, отец узнал о бедственном положении православного храма-памятника русской военной славы в Лейпциге (построен в 1913 году в честь столетия «битвы народов» под Лейпцигом, когда была разбита армия Наполеона русскими, прусскими и австрийскими войсками) и многое сделал для его восстановления. Саперные бригады работали там по его указанию. Работу он принимал лично, приехав на открытие храма, и возжег в нем лампаду.