Они не понимают. Говорю: допустим, вы взялись давать уроки вождения вашей жене. Она не работает. Бюджет у вас общий. Вот как бы вам было лучше: обобрать ее, как липку, чтобы она вам по сто долларов платила за урок или по одной копейке в час. Разницы-то нет. Любую сумму она из твоего кармана возьмет и тебе ее вернет!
И они на меня смотрят, как на дурака, а я им объясняю, что невозможно разделить — где военный бюджет, а где невоенный.
Вот строим мы Братскую ГЭС — сколько она стоит? Да никто не знает, сколько стоит Братская ГЭС! Можно отчитаться, но… Дело вот в чем. Однажды Косыгин, когда стал премьер-министром и затеял «косыгинские реформы», собрал академиков и спросил их, сколько стоит тонна стали в Советском Союзе. Академики думали-думали, а потом пришли и сказали, что определить у нас цену тонны стали невозможно. Вот если кто-нибудь у нас ее купит и что-то заплатит — тогда можно. Если это крутится внутри, то мы не знаем. То есть мы можем назначить цену. А что в нее включать? Стоимость угля включать? А сколько он, уголь, стоит? А хрен его знает! Нет рынка!
Британцы поняли, а американцы — нет.
— Какие еще были вопросы?
— Да множество вопросов! После этого я сделал вывод: американцы знают все! Про Советский Союз они знали все. Фамилии командиров дивизий знали все! Я заговорил о 66-й дивизии, а они сразу по своим записям прокрутили и говорят: генерал-майор Нильга, а начальник штаба полковник Трофименко. Так точно, говорю. Так вот, они знали все, но они не понимали ничего. Они знали все без меня, никаких секретов я им не открыл. Но ни хрена не понимали.
Еще был хороший вопрос: что бы я предложил предпринять, чтобы разрушить Советский Союз? Я говорю — скажу. Но вы же все равно этого не сделаете. Вот Советский Союз покупает у вас хлеб. Вы не продавайте им хлеб, и все рухнет.
Удивляются — как рухнет? Они ж тогда сами начнут производить!
Говорю: в том-то и дело. Они начнут производить свой хлеб, а чтобы Россия производила свой собственный хлеб, и картошку, и все прочее, мужику нужно платить не фальшивым рублем, а настоящим.
Вот Ленин когда-то ввел Новую экономическую политику. Ничего нового в ней не было, это был обыкновенный капитализм. Разрешили торговать. Делай хлеб и торгуй. Платили золотым рублем. Прошло два года, завалили хлебом Россию, а в 1927 году — трудности с хлебозаготовками. Вы, говорю, понимаете, почему? Трудности с хлебозаготовками!
— Нет, говорят, не понимаем.
— Был продналог. А в 1927 году мужики перестали хлеб на рынок вывозить. Мужики сосредоточили в своих руках червонцы, приезжают на рынок, а на рынке ничего не могут купить. Потому что промышленность работает на военные вещи. И ничего для него не производит. За рубеж мужик уехать не может. Купить не может ни ковров, ни гвоздей.