— Ну-ну, — Вершинин даже подался в ее сторону.
— В то лето сенокос хороший был. Мне для косьбы выделили поляну в лесу, в двух километрах отсюда. С утра, кажется в выходной, мы со старшим сыном косили, а потом прилегли в тени отдохнуть. Сын заснул, а я сквозь дрему вдруг голоса слышу: мужской и женский. Вижу, метрах в ста Федька Купряшин, с ним женщина молодая. Слов их я не разобрала. Меня они не заметили. Но, как только слух об убийстве прошел, я сразу об этом участковому рассказала; Шустов у нас тогда работал участковым.
Вячеслав не выдержал и вскочил со стула:
— Приметы, приметы той женщины вы не запомнили?
— Приметы? Нет, я их издалека видела, да и времени прошло с тех пор немало. Забыла. — Внезапно догадка осенила ее. Она с изумлением посмотрела на Вершинина, — Вячеслав Владимирович! Неужели?.. Быть не может…
— Может, Анна Афанасьевна, может. Вполне возможно, что именно вы были последним человеком, видевшим ту женщину живой. А ошибки и в нашем деле бывают.
— Разумеется, разумеется, — машинально повторила Голикова, думая о чем-то своем. — Тогда вся эта история приобретает смысл.
— Какая история? — Вячеслав уже у порога резко повернулся.
— История с учительницей. Видите ли, когда Купряшин исчез из села, мать его в своем доме недолго прожила, вскоре забила окна и двери и с тех пор обитает у подружки через две улицы, а дом так заброшенный и стоит. О ее поступке много всяких догадок ходило, но в основном они сводились к тому, что она якобы боится там жить. Чего-то боится. Кто говорит, труп ей тот мерещится, кто приписывает нечистую силу. Болтовни не оберешься, и теперь, мне кажется, неспроста. И жить не живет, и продавать не продает. Вы побывайте около дома, он в той стороне, на краю села. — И она показала в окно на темно-зеленую полоску леса.
Вечером, когда солнце уже клонилось к закату, Позднышев проводил гостя к электричке. По дороге Вершинин поручил участковому узнать, где живет сейчас учительница Слепова и верны ли слухи о ее смерти. Ему не хотелось верить, что время и тут отрубило одну из тонких ниточек, связывающих с разгадкой убийства на озере.
Электричка тронулась. Невысокая фигура Позднышева с приложенной к фуражке рукой медленно отдалялась. Вдалеке, отражая лучи заходящего солнца, кровавым пятном блеснула Прорва,
«Где-то здесь, прямо за лесом, заброшенный дом Беды, — подумал Вячеслав, всматриваясь в убыстряющую свой бег зеленую полосу. — Крайний дом у леса. Если предположить, что я на правильном пути и убийство совершил Беда, полотна железной дороги ему не миновать. Иного пути на Прорву нет. Значит, скорее всего на рассвете, когда окуневские еще спали, Купряшин мог отнести труп на озеро. Идти пришлось бы в основном лесом. Самый опасный участок, несомненно, железная дорога. Место открытое, да и на кого-нибудь из железнодорожной обслуги можно нарваться. Вот с кем поговорить неплохо. Надо выяснить в управлении дороги, кто в то время обслуживал окуневский участок пути».