В головной рубке все было как обычно. Огромный экран, который занимал почти всю переднюю стену, светился ровным голубоватым светом. На него со всех сторон смотрели чуткие глаза фотоэлементов. Изображение с экрана передавалось на анализаторы. Прежде всего данные поступали в главный электронный мозг корабля, который вносил соответствующие коррективы в курс, готовя очередную пульсацию — головокружительный прыжок сквозь бездну пространства — времени. Дублирующая система выверяла расчет.
Они двигались скачками: «Рената» исподволь набирала скорость и энергию, после чего совершала пульсацию, ныряя в нуль-пространство; Затем весь цикл повторялся сначала.
Каррансу каждый раз восхищали чудовищные вспышки окружающего корабль вакуума, когда «кристалл инверсии», способный управлять волнами гравитации, на какой-то неуловимый миг свертывал пространство впереди по курсу и ракетная игла пронзала призрачный рулон…
Пилот прежде всего бросил взгляд на инфралокатор: выпуклый градуированный экран его был девственно чист. Значит, обозримое пространство впереди «Ренаты» свободно. На гигантском отрезке пространства, которому скоро надлежит быть на миг туго спеленутым, звездолету ничто не угрожает. Нет ничего хуже, когда шальной метеорит перережет орбиту корабля в момент пульсации! Крохотный осколок может наделать немало бед.
Карранса поудобнее устроился в кресле перед головным пультом. Равномерный басовитый гул автофиксатора навевал легкую дремоту.
Так прошло полтора часа. Приближалось время очередной пульсации.
Внезапно зеленый глазок на пульте замигал. Автофиксатор тоже перешел на более высокие тона.
Карранса мгновенно подобрался, готовясь к неведомой еще опасности.
Быстрый взгляд на инфралокатор подтвердил, что путь впереди свободен. Может быть, ионные двигатели? Кристалл инверсии?.. Напряженный взгляд Каррансы лихорадочно скользил по длинным рядам циферблатов и шкал, и ни один прибор не сообщал ему ничего тревожного.
Ага, наконец-то! Скорость! Он не поверил своим глазам. Шагнул к зеленоватой шкале. Сомнений не было: оранжевая яркая точка — индикатор импульса корабля — едва заметно отдалилась от вертикальной линии, обозначающей заданную скорость «Ренаты», и медленно поплыла влево…
Скорость пульсолета росла. Правда, — увеличение скорости было ничтожным — чуткий прибор регистрировал изменения скорости, составляющие миллионные доли процента.
Перед взволнованным пилотом вспыхнула, словно ожив, матовая сфера. Капитанский вызов!
Лицо Петра Коробейникова, черты которого приобрела сфера, выражало тревогу.