— Так-так, на-фэйери! — обдала Хитрая наигранным возмущением. — Чужой спиной приторговываем? Это я по твоей указке глухих щенков катать должна? И за что?! За обшмурыганную горбушку! Фиговый из тебя сутенёр! А самому на четырёх костях слабо порезвиться? — Дэрри невольно улыбнулся:
— Не брюзжи, чудовище! Скажи ещё, что тебе её не жалко! И заметь: она голодная, но хлеб донесла в целости. Такая стойкость достойна награды, разве нет?
— Тоже мне, поборник справедливости! Сразу видно: сын Судьи! — Хитрая воздвигла свои три с половиной метра над тентом, перемахнула и его, и Дэрри с небрежной грацией и склонилась над ребёнком. Тощая ручонка неуверенно протянула кусок хлеба на ладошке, в доверчиво открытых глазах надежда боролась со страхом. — Слушай, пусть она сама его съест! Я же чувствую, у неё живот к спине прилип! — возмутился Зверь в голове у Дэрри.
— Нет, ты его возьми, это очень важно, акт доверия. Сама увидишь, — в сжатом виде отозвался вампир. — Лучше я домой порталом смотаюсь, пока ты её катать будешь, и что-нибудь принесу. Жнец Великий, что я делаю? На фига мне хомячок? Да ещё такой тощий!
— Это Судьба! — глубокомысленно отозвалась Хитрая, аккуратно слизывая раздвоенным языком хлеб с ладошки. Весь обмен мыслями занял не больше мгновения.
— Ест, ест! Хи-хи! — просияв, восхищённо зашептал ребёнок, втянув голову в плечи и прикрыв рот ладошками.
— Ты был прав, — фыркнула Хитрая, выставила лапу лесенкой и склонила шею, отвернув морду, чтобы можно было зайти по лапе на спину, придерживаясь за гриву: — Скажи ей, пусть залезает. И дай ей яблоко, что ли! Что ж она, так и будет на мне животом бурчать? — Дэрри хмыкнул, но не стал комментировать. Чтобы животом не бурчала — ага, уже верю! Слабоват довод, чтобы жадюга Хитрая поделилась своими яблоками… Жалко тебе этого хомячка, Зверюга, так же, как и мне. А жалость у вампиров не человеческая. Вампиры сочувствовать не могут — нечем, и, если кого-то жалеют, то не ахают, качая головой, а просчитывают, как можно помочь и что нужно сделать, чтобы изменить ситуацию. А вот если изменить ничего нельзя… Что ж, и тут есть варианты. Убить, например. Из жалости. Но тут не тот случай.
— Не соизволит ли прекрасная райя занять подобающее ей место? — Дэрри, присев на корточки, вложил в руку девочки большое красное яблоко и приглашающе повёл рукой. — И не бойся, не упадёшь. Со Зверя упасть невозможно. Вот, смотри, (Хитрая, покажи ей) — он прижал руку к лапе Хитрой и подёргал, показывая, что она надёжно приклеилась. Майка прижала яблоко к груди, осторожно приложила руку рядом, и сразу попыталась отдёрнуть — не получилось. На мгновение лицо стало испуганным — но Хитрая уже отпустила её, и испуг сменился восторгом. — Ну, как? Поедешь кататься?