Найтли: А как насчет точки зрения Малькольма Маггериджа?
Филби: Он выдвинул сумасшедшую гипотезу, заключающуюся в том, что я всегда был настроен пронацистски и переметнулся, когда осознал, что немцы на пороге поражения. Маггеридж идет против течения. Первая статья, которую он написал обо мне после моего отъезда в Москву, была довольно дружелюбной. Но другие делали то же самое. Поэтому он решил, что самый подходящий момент перейти на противоположные позиции. Много лет назад я предвидел, что он придет к католической церкви. Но с ним было интересно общаться, и я все еще чувствую к нему симпатию. Если увидите его, передайте ему от меня привет.
Найтли: Итак, Англия для вас уже ничего не значит?
Филби: О, мне бы очень хотелось съездить туда, повидать своих внуков. Но если бы мне предоставили только один шанс, я предпочел бы побывать во Франции. Там я пережил очень счастливое время. Ну а нынешняя Англия для меня чужая страна…
Мой дом здесь, и хотя здешняя жизнь имеет свои трудности, я не променяю этого дома ни на какой другой. Мне доставляет удовольствие резкая смена времен года и даже поиск дефицитных товаров.
Одним из достоинств советской социальной системы является жизнь за наличные. Здесь нет кредита, но нет и постоянного залезания в долги. Одному богу известно, что произойдет с западной экономикой, если вдруг потребуется уплатить все личные долги.
Найтли: Но ведь здесь вы принадлежите к категории привилегированных граждан как генерал КГБ?
Филби: Строго говоря, в КГБ нет военных званий, но я действительно пользуюсь привилегиями генерала. Хотя по-настоящему ценю только одну из них — первоклассное и очень быстрое медицинское обслуживание. Я знаю, что этого не должно быть, что такая привилегия должна стать правом каждого, но, честно говоря, в случае болезни мне было бы очень трудно отказаться от нее.
Найтли: Как у вас со здоровьем?
Филби: У меня аритмия, и по этому поводу я лежал в госпитале. Мне сказали, что если я буду следить за собой, беречься от сквозняков и остерегаться поднимать тяжести, то буду в полном порядке еще несколько лет.
Вернемся к вопросу о моем положении. Как вам известно, пребывание мое в нынешнем качестве имеет некоторые минусы. Сразу же после приезда ко мне приставили офицера КГБ, который несет ответственность за мою безопасность. Вопрос о поездках и путешествиях нужно было согласовывать с ним. Я сказал, что в этом нет необходимости. И тогда меня спросили: «Каковы, по вашему мнению, шансы, что западная разведка не замышляет что-то против вас?» Я ответил: «О, один из тысячи». На это мне возразили: «С этим мы не можем согласиться». Поэтому офицер безопасности постоянно при мне, и с него спросят, если со мной что-нибудь случится.