– Взгляните сюда, – ему показали альбом с фотографиями. Это казалось невероятным: со снимков на него глядели все американцы, посещавшие его. Но имен он и вправду не помнил.
– Компьютер вы собирали сами, или кто-то вам помогал. Если да, то кто?
– Сам.
– Почему вы так поздно обратились в Министерство обороны. Что-то мешало?
– Не решался. Казалось, что никто здесь к этому не отнесется всерьез. Это мне самому не давало покоя. Но после войны Судного дня и этих советских ракет, сбивавших наши самолеты, я внезапно понял, что дальше тянуть нельзя.
– Делились ли вы идеей вашей программы с кем-то, кроме генерала Йогева. Если да, то с кем?
– Только с ним.
Мгновениями Берг чувствовал себя той самой летучей мышью, душа которой внутренне шарахается от неожиданных вопросов, но по завершению беседы ощутил невероятное облегчение, как после исповеди, в которой сбросил все, накопившееся в душе за последнее время.
Следующим этапом была проверка на детекторе лжи.
Затем состоялась длительная, весьма сложная и интересная беседа с явно высоким специалистом, занимающимся философией компьютерного исследования мира, но не упускающим при этом и самых мелких составляющих различных программ.
– Как у вас увязывается компьютерное видение мира с верой в Бога? – спросил этот человек, с явным интересом, говорящим о том, что ему вовсе не часто приходится задавать такой вопрос. Толстые линзы очков выдавали у него сильную близорукость.
– Видите ли, вам, быть может, покажется несколько странным язык моих объяснений, но проще об этих материях, по-моему, сказать невозможно. Числа и буквы, выходя из двухмерного в четырехмерное пространство, являющееся мерой движения, переходят из статики в динамику, и своим кодовым сочетанием несут энергию информации. Единица – это «да», ноль – «нет». Ничто. Эту базовую ячейку компьютерного языка открыл великий Аллан Тюринг. Мне Божественная гармония сочетания букв и цифр открылась в молитве, когда в какой-то миг в этом сочетании, пусть ненадолго, но уже навсегда, вышла на свет Божественная цельность мира. На двадцати двух буквах ивритского алфавита и цифрах от одной до десяти, по Каббале построен мир. Как на абстрактных конструкциях построена математика, так и на этих тридцати двух символах – путях познания мира – основана Каббала. Уберите их, и вся развивающаяся в абстрактном пространстве бесконечности – Эйн-Софа – каббалистическая конструкция рухнет, исчезнет. Выходит, что в этих элементарных ячейках-кодах заложена мера информации, без излишков, без избыточности. И вот, именно, проживание с первых проблесков моего сознания в знаковой и логической системе Торы, Талмуда и освященной каббалистами, а, главным образом, великим рабби Нахманом из Брацлава, книги «Зоар», дало мне ключ для проникновения в мозг, в память машины. У компьютера я учусь хладнокровию при получении информации. Никаких эмоций. Только так я могу открыть тайны его поведения. К примеру, человеку безразлично, как получить четыре: прибавить ли два к двум, или умножить два на два. Машина же предпочитает сложение.