Стук в дверь прервал этот чудовищный сон.
Цигель вскочил, все еще опутанный, как рыболовной сетью, кошмарами сна. Быстро спрятал под подушку конверт, мгновенно напомнивший о ночной встрече.
Открыл дверь. На пороге, улыбаясь, стоял Орман. В рамках двери он казался ожившим наваждением из сна.
– Пришел вас поздравить.
– С чем? – обалдело спросил Цигель.
– Вас же можно причислить к героям. В том, что свершилось, есть и ваша толика. И не пытайтесь отнекиваться.
– И для этого вы вырвали меня со сна после ночной смены, и перед следующей ночной?
В какой-то момент Орман показался ему виновником всех его, Цигеля, неврозов. Быть может, даже скрытым экстрасенсом. Последнее слово, трудно выговариваемое, звучало в ушах голосом Аверьяныча.
– Извините, не мог сдержаться. Думал пригласить вас на прогулку. Вы что, меня избегаете?
– И вообще, откуда вы знаете, чем я занимаюсь? Может, это военная тайна. Или у вас есть другие источники? Послушайте, вы случайно не занимаетесь заговариванием зубной боли?
– Что с вами, сосед? Вы это что, со сна?
– Пожалуй, вы правы, – смягчился Цигель, поняв, что переборщил. Слишком странное продолжение получил безумный ночной разговор.
– Извините. Эти ночные смены выматывают душу. Начинаешь говорить глупости.
– Нет уж, вы меня простите. Поговорим в следующий раз.
– Обязательно. Мне надо с вами обсудить одну тему.
– С превеликим удовольствием.
Начинало темнеть. Жена вернулась с работы и ушла к соседке. Сын все еще болтался на улице. Цигель, профессионально знающий толк в тайниках, извлек из такого, устроенного в доме, все доллары, добавил новые и стал с удовольствием их пересчитывать. Только это занятие по-настоящему его успокаивало и доставляло ни с чем не сравнимое наслаждение.
Вернулась мать с тещей после очередной вечерней болтовни старух на скамеечке, у дома. Подогрели еду. Цигель с аппетитом поел. Позвонил коллеге, живущему недалеко от Бней-Брака, предупредив, что заберет его на ночную смену.
Подъехал к дому Берга. Мастерская была заперта на замок. Осторожно, чтобы не вызвать чье-то подозрение, ибо стены имеют не только уши, но и глаза, стал вглядываться в единственное окно мастерской. Свет от уличного фонаря высвечивал силуэты стиральных машин.
Поднялся в квартиру Берга. Расцеловал бабку. Спросил жену Малку, где Берг. Она объяснила явно неубедительным голосом, что он на две недели уехал в Иерусалим, где собираются хасиды Брацлава на ежегодное чтение и комментирование работ рабби Нахмана.
Именно потому, что эти люди не умели лгать, вокруг Цигеля повисла слабая, но ощутимая неловкость. И тут бабка проронила два слова на идиш: «Наш герой», и тут же прикусила язык.