Единственным из великих учителей, кто сам составлял молитвы, был рабби Нахман. Отец рассказывал о жизни рабби Нахмана каждый раз словно бы по-новому. Слушатели выглядели как благодарные дети, среди которых, судя по вопросам, самым взрослым казался ребенок Берг.
Где-то там, за пределами кварталов Бней-Брака, и, тем не менее, совсем рядом, был другой мир со своими событиями и не похожими на окружающих его хасидов людьми. Лишь изредка пугающим грохотом долетали до него звуки того мира. По озабоченным лицам отца, матери и старших сестер, он понимал, что происходило нечто тревожное.
Он на всю жизнь запомнил, как летом сорок восьмого года, некий Бен-Гурион, который не носил не то, что черную шляпу, а простую ермолку-кипу, провозгласил государство Израиль, не собираясь дожидаться Мессии, что, по мнению хасидов, было большим грехом. Наказание не заставило себя ждать. Самолеты египтян, врагов евреев еще со времен фараона, бомбили соседний Тель-Авив, убили ни в чем не повинных женщин и детей. А Бен-Гурион даже не предупредил сигналом тревоги. Впервые в жизни маленький Берг, чувствовавший себя в безопасности за пазухой отца и матери, ощутил полнейшую беспомощность и про себя решил: вырастет и выучится на летчика, чтобы отомстить приспешникам фараона новой казнью египетской – бомбардировкой. Он даже думать не хотел, что этому могут помешать черная шляпа, талес и цициот.
Все сообщения из внешнего мира приносили ученики отца. Им отводилось время после утренней субботней молитвы. Подросший Берг, покручивая в ужасе пейсы, слушал рассказы о возмутительном поведении социалистов Бен-Гуриона из Рабочей партии МАПАЙ. Это же надо такое придумать: в лагерях репатриантов они обрезают мальчикам пейсы и лишают их истинного еврейского религиозного воспитания. Более того, Бен-Гурион собирается издать закон, по которому девушки из верующих семей будут призываться на национальную службу. Но религиозные депутаты Парламента-Кнессета этого не допустят. Верующие Иерусалима и Бней-Брака собираются провести массовую демонстрацию.
Возмущенный мальчик сжимал кулаки, с жалостью поглядывая на трех старших сестер. Слава Богу, говорили хасиды, министр по делам религий раввин Йегуда Маймон подал в отставку в знак протеста против принудительного лишения детей репатриантов религиозного образования. Правительству был вынесен вотум недоверия, и оно пало.
– А вы слышали, что сказал ушедший в отставку этот Бен-Гурион? – радостно вырывался один из учеников, довольный тем, что и ему дали вставить слово. – Он сказал, что никто не имеет права считать веру своей монополией, и что он и его товарищи не собираются отдавать религиозное образование на откуп ортодоксам, то есть нам, глубоко верующим людям.