Может, так оно и есть? Ведь если припомнить, за всю свою жизнь Кэролайн не испытывала ничего подобного.
Даже к отцу Дороти ее чувства были не столь сильны.
С Брайаном же все было по-другому. И это пугало Кэролайн, заставляло мучиться и задаваться вопросами, на которые она никак не могла найти ответов.
— Моя смена закончилась, и я зашел попрощаться, — тихо проговорил он.
Но она понимала его без слов.
— Брюс приехал, — ответила ему спокойно, насколько могла.
— Да, я уже слышал о его боевом наскоке на медсестру, — невесело усмехнулся Брайан.
И снова гнетущая тишина, от которой у Кэролайн чуть не лопались барабанные перепонки.
Что? Что ты хочешь сказать?! — кричали ее глаза, кричала ее душа, кричало ее тело…
Но он молчал. И она молчала вместе с ним. И обоим было так тяжело от тишины, воцарившейся в помещении, что Кэролайн казалось — если бы она только смогла, в мгновение ока сбежала бы отсюда куда подальше.
Но она продолжала лежать на кровати, а он продолжал сидеть и смотреть на нее. И не было ничего хуже этого всепонимающего взгляда. И не было ничего хуже, чем сознавать, что никогда больше она не увидит его.
Ведь пройдет какое-то время, и Кэролайн улетит в Сан-Диего, а Брайан останется здесь, и они больше никогда не встретятся. Потому что у нее есть Брюс, которого она не любит, но с которым собирается жить. А у него есть Жаклин, которая от него без ума. И, возможно, он когда-нибудь ответит на чувства хорошенькой медсестры.
— Что мы делаем? — с болью в голосе спросил он.
— Не знаю, — прошептала она, ощущая, как слезы застилают глаза.
— Зачем ты так поступаешь? Зачем я позволяю тебе так поступать?
— Потому что так будет лучше для нас обоих.
— Откуда ты знаешь?
— Я и не знаю…
Вот и весь разговор.
Брайану хотелось схватить ее за плечи, потрясти, заставить вспомнить ту ночь, что они провели вместе, когда обоим казалось, что мир осветился множеством фейерверков.
Но он понимал, что не сделает этого. И от осознания своего полного бессилия ему становилось еще тяжелее.
— Я хочу, чтобы ты знала, — ты очень дорога мне, — все же произнес он напоследок.
— Я знаю, — тихо проговорила она.
Он встал.
— До завтра.
— Да…
Как только за ним закрылась дверь, Кэролайн смежила веки. Не хотела давать слезам волю, но они катились и катились из ее глаз, пока она, изможденная и уставшая, не забылась беспокойным сном.