По ту сторону стены из шкур послышались шаги. Мои пальцы сомкнулись на рукояти молота. Полог откинулся, заглянул, не входя, эльф-лекарь. На удлиненном лице сдержанная улыбка.
– Как себя чувствуешь?
– Превосходно, – ответил я. – Даже слишком… Я не мог так отоспаться за одну ночь. Надо мной что, тоже поработали?
– Да, – ответил он серьезно. – Леди Изильда очень хотела, чтобы у вас остались о нас самые лучшие воспоминания.
Я повесил молот на пояс и вышел. Перед малым шалашом на камне сидел старик. Взгляд устремлен вдаль, а руки как будто сами по себе отрезали ломоть хлеба, клали сверху масло. Масло на утреннем холоде стало твердым, он отрезал тонкие ломтики, похожие на свежие деревяшки, клал на хлеб и жевал, все так же бездумно глядя в сторону леса.
Щеки и подбородок покрыла густая злая щетина. Когда он жевал, под кожей ходили тугие желваки, и казалось, что еж устраивается на ночь.
Я спросил эльфа шепотом:
– Король?
– Он, – ответил эльф тоже шепотом. – Он почти не выходит… Я не знаю, переживем ли эту зиму?
– Мужайтесь, – сказал я и сам скривился от стандартных слов. – Мужайтесь. Все меняется. Придет победа и на вашу… сторону.
Из второго шатра вышел Гендельсон. Я едва не ахнул: он исхудал, щеки висят, как тряпки, живот стал меньше втрое, руки уже как щепки. Кожа висит, как шкура шарпея, можно завернуться, словно в одеяло. Он покосился на меня с неприязнью, растопырился, эльф и варвар начали облачать его в доспехи. Тень сострадания к нему сдуло, как комара ураганом. Ускоренная регенерация потребовала ускоренного расщепления жиров и углеводов, зато от кровоподтеков уже ни следа, от ран одни шрамы, он чувствует себя не хуже, чем я… а это значит, что щадить я его не буду. Как, если честно, не щадил и раньше.
Гендельсон, уже в доспехах, опустился перед Изильдой на одно колено. Правая рука в булатной рукавице со звоном ударила по панцирю с той стороны, где должно находиться сердце.
– Леди Изильда, клянусь!.. Если Господь позволит, то я, завершив дела, которые мне доверил мой король Зорра, явлюсь сюда и помогу вам восстановить ваши законные права на свой трон!..
Леди Изильда улыбнулась. По-моему, она слабо верила в его клятву, ибо человек предполагает, а его располагают. Взглянула на меня, я кивнул в ответ:
– Я ничего не обещаю… и ни в чем не клянусь. Но я тоже очень хочу вернуться и помочь вам.
Проводить нас вышел даже паладин, что, говорят, молился всю ночь. Именно его молитвы и заживили все наши раны, наполнили силой и бодростью. Сам он был несколько бледен, но в руках чувствовалась медвежья сила, и когда обнял Гендельсона, доспехи заскрипели.