— Вот крыса!
Говард ухмыльнулся.
— Что ж, во всяком случае, он хорошо платит. Вместе с авансом, полученным от Сайласа… Короче, я недурно себя чувствую.
— Рада за тебя!..
— Вот теперь ты сказала то, что хотела.
— Я и раньше говорила, что хотела.
— Неужели? — Он пожал плечами, но решил больше не касаться этого вопроса. — Что ж, по крайней мере, теперь ты знаешь, что я не хотел тебя оскорбить.
— Да, — кивнула Конни, а затем, не желая больше скрывать, что интересуется его жизнью, спросила: — Так как ты все-таки живешь? На самом деле?
— Тебя это действительно интересует?
— Конечно. Что ты, в конце концов, рассказал родителям? С тех пор, как вы уехали, они мне ни разу не позвонили.
Говард нахмурился.
— Что ж, это их действительно беспокоило, — признался он. — Мой отъезд вместе с ними тоже дал им повод думать, что между нами не все в порядке.
Конни пришла в полную растерянность.
— Что они должны обо мне думать?
— Разве это имеет значение? — несколько цинично спросил Говард. — Если мы не собираемся жить вместе, то этого все равно не скроешь.
Он был, разумеется, прав, но в его логике чувствовалась какая-то железная бесповоротность. Неужели он решился окончательно? Без всяких сомнений?
— В общем, они довезли меня до Лондона, — продолжил Говард. — Дик… в смысле, Дик Корбэт… звонил мне до этого на базу и предлагал приютить на время в случае необходимости. Он знал, что ты живешь далеко, а мне надо будет возобновить свои контакты в городе.
— Понятно.
Конни почувствовала облегчение. Теперь, по крайней мере, она знала, где он остановился. Можно было не любить прежнего босса Говарда и его жену, но это не имело никакого значения, приятно было узнать, что женщины в его жизни нет.
Но почему приятно?
Было, однако, не время вдаваться в столь глубокие материи, и Конни вернулась к предыдущему разговору.
— Я беспокоилась о тебе, — призналась она. — Не знала, где ты находишься и чем занимаешься, а спросить было не у кого.
— Но ты могла позвонить моим родителям.
— Могла, — согласилась Конни, но не слишком уверенно.
— Конечно, — настаивал Говард. — Они посочувствовали бы тебе. Особенно если бы ты сказала им, что я импотент.
— Ты не импотент! — воскликнула она.
Говард бросил на нее пристальный взгляд.
— А тебе это было бы неприятно?
Конни недоуменно взглянула на его исказившееся мукой лицо.
— Не говори ерунды, конечно, да.
— Почему?
— Почему?! — У нее внезапно перехватило дыхание. — Что за странный вопрос?
— Вполне прямой вопрос, должен сказать, — спокойно возразил он. — Тебе не нравится откровенный разговор?
— Это вовсе не такой разговор, — занервничала Конни. — Кто тебя вообще навел на эту мысль?