Но вот, к превеликому ее облегчению, фотограф взялся за родственников жениха, а ей удалось выскользнуть в притвор. Однако она тщетно пыталась выбросить Бенедикта Норденгрена из головы — неотразимый автомеханик так и стоял перед ее мысленным взором.
Когда молодые люди встретились в следующий раз, церковь уже заполнилась гостями, наверху рокотал орган, а в притворе воцарилась тишина. Флорин отчетливо помнила, как интимно привлек ее к себе Бен несколькими минутами раньше, и не смела поднять глаза. Она прислонилась к стене, оттягивая роковой момент. Бен сам подошел к ней и молча подал руку. Взгляд его уже не искрился весельем.
Зазвучали первые аккорды «Свадебного марша», и Бен увлек спутницу к дверям. Она послушалась — машинально, словно еще не пришла в себя после эпизода с фотографированием. Но вот шафер выпустил ее локоть, нащупал ладонь и незаметно прижал к своему бедру. Девушка задохнулась от восторга, наслаждаясь запретной близостью и теплом.
Первая пара шагнула на белую дорожку, Бен легонько сжал хрупкие пальцы и шепнул:
— Прости меня, Фло. Я был не прав.
Ах, зачем он это сказал! Почему не оставил все как есть! Если бы она только прошла к алтарю, опираясь на его руку, во власти раздражения и неприязни, все закончилось бы благополучно. Но Бену приспичило извиняться, и девушке пришлось заглянуть в его серьезные серые глаза и убедиться, что грешник и впрямь раскаялся. В это самое мгновение все и случилось: Флорин вдруг поняла — с необъяснимой, пугающей, неодолимой отчетливостью, — что и она, и Бен стоят на пороге роковых перемен.
Незримые силы свели их вместе в этой церкви, в этот день и час. Орган заиграл «Свадебный марш», и оба они, разодетые в пух и прах, ступили на белую дорожку, и оба похолодели от неясного предчувствия, отлично зная при этом, что повода для страха нет.
Уж так оно от века повелось: есть в свадьбах нечто волшебное, светлое, возвышающее душу. Свадьбы неодолимы, как гравитация, и прекрасны, как вечная легенда о любви. В течение полутора часов Флорин Дигби и Бенедикт Норденгрен наблюдали за торжественной церемонией, радовались за друзей, повторяли про себя слова службы и внимали клятвам жениха и невесты. А тем временем магнетическая сила все больше подчиняла их себе, влекла друг к другу.
Перед тем, как Натали и Джулиан произнесли слова обетов вслед за священником, отец Пикоп обратился к присутствующим и призвал все супружеские пары взяться за руки и мысленно повторить брачные обещания и снова поклясться друг другу в верности.
Бену и Флорин не с кем было обмениваться клятвами. Но глаза их встретились, и в их взглядах, неулыбчивых и серьезных, сияло нескрываемое восхищение друг другом. Так случилось. Так стало. Новое чувство вспыхнуло жарким пламенем и расцвело пышным цветом, пока звучали брачные обещания — любить… лелеять… до конца жизни…