Через плечо Адама она заметила, что Кэтрин внимательно наблюдает за взрослыми. Ее серые глаза, точная копия папиных, не отрываясь, смотрели на них.
— На нас смотрит твоя дочь, — раздраженно прошипела Моника и уперлась руками в грудь Адама.
Ему ничего не оставалось, как отпустить ее, но сделал он это с превеликой неохотой.
Домой они вернулись к обеду. Моника чувствовала, что ее начинает бить легкая дрожь, да и в горле подозрительно першило. Ноги были мокрыми.
Адам помог ей снять куртку и, заметив, как она поежилась, поинтересовался:
— Все нормально?
— Конечно! — Моника постаралась улыбнуться как можно беззаботнее.
За обедом недомогание усилилось. И когда Адам предложил устроить послеобеденный тихий час, она мысленно его поблагодарила. Играть и заниматься с Кэтрин у нее не хватило бы сил.
Она поднялась к себе в комнату и, не раздеваясь, нырнула под одеяло. Ей показалось, что в комнате холодно. Моника подоткнуло одеяло под себя и провалилась в глубокий сон.
Через некоторое время, прорываясь сквозь замутненное сознание, Моника пыталась заставить себя открыть глаза, но они налились свинцовой тяжестью и отказывались повиноваться. Девушка не стала неволить себя и, решив, что проспала совсем немного, снова уснула.
Ей снился странный сон. В тумане мелькали незнакомые лица, где-то вдалеке то появлялся, то пропадал Адам. Она звала его, тянула к нему руки, но он постоянно пропадал. Она металась по незнакомым местам, разыскивая его, но безрезультатно.
Потом Монике стало жарко, и она попыталась скинуть одеяло, но чей-то знакомый женский голос проник в ее сознание:
— Тише, тише, вам нельзя раздеваться. Вам необходимо пропотеть.
Моника хотела возразить, но подумала: зачем? — и снова провалилась в сон.
В следующий раз она проснулась от чьего-то прикосновения. Кто-то трогал ее лоб. Она застонала, сделала усилие и открыла глаза.
Над ней склонился Адам. Лицо его было напряжено и выражало беспокойство.
— Адам, — беззвучно позвала Моника, но пересохшие губы ее не слушались.
— Все хорошо, Моника, ничего не говори, ты еще очень слаба.
Слова Адама показались Монике странными, но она решила, что уточнит их потом.
— Пить, — попросила она и облизнула губы. Ее горло обжигал горячий ком, ей срочно требовалась вода.
Адам налил в стакан воды и, присев на край кровати, осторожно приподнял девушку за плечи. У Моники мелькнула мысль, что он возится с ней, как с маленькой, но она чувствовала, что самостоятельно не может приподняться. Она жадно принялась пить воду, а потом в изнеможении откинулась на подушку.
Адам по-прежнему сидел на кровати и обеспокоенно смотрел на нее.