Там холодно зимой, ведь печка только жилую часть дома обогревает, но Гришка смеётся, говорит, что так даже лучше: мол, холод быстрее двигаться заставляет и больше шевелиться, и больше сделать успеваешь. А кроме того, у Гришки там постоянно электрообогреватель работает, с плоской такой поверхностью, потому что вообще-то это не домашний электрообогреватель, а бывшая цементосушилка, она немножко на мангал для шашлыков смахивает, тоже на железных лапках и вроде пенала по форме. Гришка её приспособил под свои нужды, вот только с шести киловатт до двух её мощность уменьшил, потому что говорит, у него-то пробки выдержат, но на деревню отдельный распределитель тока стоит (трансформаторная такая будка, от которой провода тянутся), не очень мощный, и если бы Гришка стал постоянно все шесть киловатт забирать, то в деревне начали бы мигать и тускнеть лампочки и экраны телевизоров. Ну, Гришка говорит, что ему двух киловатт более, чем достаточно, хотя помещение мастерской у него и огромное — сами понимаете, бывший сеновал — и, кроме того, два киловатта дают как раз такой подогрев, чтобы столярный клей медленно варить и потом подогревать. У него вечно на этой цементосушилке столярный клей побулькивает, когда она включена.
А когда мороз совсем лютый, Гришка надевает стёганку и варежки с обрезанными пальцами и продолжает работать, насвистывая, только лёгкий пар у него изо рта идёт.
Вот и сейчас он стоял над электролобзиком, выпиливал что-то и напевал:
В эту ночь решили самураи
Перейти границу у реки…
Гришка вообще старые песни любит, это мы за ним не раз замечали.
— Привет, Иван! — сказал он. — Вот, видишь, пока работы мало, решил для себя кое-чем заняться. А ты по делу заглянул или просто так?
— По делу, — ответил я. — По серьёзному делу.
— Ну? — он выключил электролобзик, пошарил в кармане, достал «Приму» и спички и закурил. — По какому же?
— Только ты, — сказал я, — не удивляйся и не пугайся, потому что дело действительно очень важное, а если тебе сначала покажется, будто я чушь несу или на что-то нехорошее тебя подбиваю, то это совсем не так. Ты, главное, дослушай меня до конца и, если надо, спроси, только в обморок не падай.
— Давай, выкладывай! — сказал Гришка, и по его глазам я увидел, что ему стало совсем интересно.
— Значит, так, — сказал я. — Я у тебя сейчас вроде одного из гномов или Гэндальфа, который должен открыть тебе то, что ты сам не подозреваешь. В общем, я подумал и вычислил, что ты — хоббит-вор, который не вор, и что тебе надо что-то украсть для восстановления справедливости. А может, ты уже — я имею в виду, когда-то — что-то украл для восстановления справедливости, чтобы помочь хорошим и наказать плохих, и ни один закон тебя за это не накажет. А если ещё не крал, то это надо сделать, и тогда делай это только вместе со мной — я просто обязан в этом участвовать!