— Я доберусь сама, а вы позаботьтесь лучше о себе, приятель, — невнятно пробормотала она.
Запах смеси виски с пивом из ее рта просто валил с ног. Если повезет, то желудок у нее окажется таким же крепким, как и телосложение.
— Ну, — как можно более непринужденно сказал он, — я был бы счастлив все-таки еще раз предложить вам свою помощь, мисс Браун. — Внизу ему показалось, что тут нужно подняться всего на несколько ступенек, но теперь выяснилось, что ступенькам этим не видно ни конца, ни края.
— Элиза! Мое чертово имя — Элиза! — настаивала она. — Бросьте, Велли! Мы должны узнать друг друга получше, верно, приятель? — Она коротко хохотнула. — Любите подраться?
— Сейчас уже немного поздновато, мисс...
— Ииииии гроооог для меееня всеее, моой весееелый, весеееелый грог... — Ее голос эхом отзывался на лестнице, а они тем временем поднялись на последний этаж, где находилась всего одна квартира. — ДЛЯ МЕНЯ ВСЕЕЕ — ЭТО ПИИИИВО И ТАААБАК!!!
Он нащупал в кармане ключ и успел открыть дверь в квартиру Браун как раз перед окончанием припева.
— ...Иuuuu доооолжен я плыыыть через Атлааантику, через окееааан!..
— Да, да, да, мисс Браун, я почти уверен, что весь ваш дом был бы просто счастлив, если бы вы сейчас находились бы где-нибудь за океаном, о котором вы поете. А теперь будьте хорошей девочкой, пойдемте, — сказал он, снова взваливая ее на плечо.
Внезапно смех прекратился, и в воздухе повисла подозрительная тишина.
— Мисс Браун? — позвал Веллингтон.
Сначала ее рыдания были едва слышны, но затем, переведя дыхание, Элиза издала тихий скорбный вопль.
— Атлантический океан, — сквозь всхлипывания пробормотала она.
— Мисс Браун, — заикаясь сказал Веллингтон. — Вам плохо?
— Атлантический океан... Атлантический океан... — хлюпая носом, засопела она, а затем добавила: — Я хочу домой.
— Но вы уже и так дома.
— Я хочу домой, — всхлипнула она, — в Новую Зеландию.
— Мисс Браун, не забывайте, куда бы вы ни отправились, Новая Зеландия никуда не денется. К тому же, — пробормотал он, ведя ее по темному коридору, — не думаю, чтобы дирижабль отбывал к вашим родным берегам в такой неблагоприятный час.
Где-то в подсознании у Веллингтона крутились мысли, оставшиеся после базовой подготовки сотрудника министерства. Для агента неразумно входить в любое темное помещение, даже если это его собственное жилище. Всегда есть вероятность, что в темноте может скрываться некто враждебный, который только и ждет возможности, чтобы напасть.
Правда, подумал он, проникновенное пение Элизы — не говоря уже о ее перегаре — вполне могло служить средством устрашения для небольшой армии недоброжелателей: