И все же было неприятно. А он уже начал себе нравиться. Немного. Он думал, что начал завоевывать здесь доверие.
Интересно, как она отреагирует, когда заметит отсутствие карты?
«Они приходили почти каждую неделю, разные люди, мужчины и женщины. На каждом из них был медальон или какой-то значок, чтобы я мог знать, кого приглашать к этому столу. Но уже несколько месяцев никто из них не приходил... возможно, месяцев восемь».
Восемь месяцев назад, как раз тогда, когда исчез агент Торн.
Он помнил, что в то время вся работа архива, казалось, остановилась. Веллингтон даже подумывал о том, чтобы подняться на второй этаж и посмотреть, в чем там дело. Может, они там вымерли? Или какое-то дело полностью вышло из-под контроля? А может быть, министерство вообще закрыли? Учитывая эксцентрическую природу их организации и те тайны, с которыми ей приходится сталкиваться, его бы не удивило, если бы корона внезапно навеки прекратила все их операции.
В конце концов он передумал подниматься наверх в офис, напомнив себе, что агенты относятся к нему просто как к удобному ресурсу, средству, которое помогает им лучше выполнить свою работу. Он смутно припоминал ту неуверенность, с которой Торн обратился к нему, когда пришел в архив за информацией по своему делу. «Интересно, — подумал Веллингтон, — работала ли с ним Элиза, когда Торн склонился над моим рабочим столом, рассматривая меня с покровительственным видом». Он вспомнил, что Торн назвал его аналитическую машину «удивительным устройством», сказал, что она оживила архив. Но для него это была просто очередная игрушка, вроде тех, которые выдают «жестянщики» из отдела научных исследований и разработок. Торн, Кэмпбелл и другие всем своим видом показывали, что агенты посещают архив исключительно по необходимости и никогда не заглядывают сюда, чтобы переброситься шуткой или немного поболтать. Чем эффективнее Веллингтон выполняет свою работу, тем скорее они могут отбыть на свои задания.
Так вели себя все, за исключением агента Брэндона Хилла. Хотя его россказни про поножовщину с участием обезьяны, которыми тот потчевал архивариуса, заставили Веллингтона сомневаться, в своем ли уме этот агент вообще.
И тем не менее агент Торн являлся частью министерства. Они были своего рода соотечественниками, объединенными общим гербом учреждения, они были частью одной большой машины, призванной служить на благо ее величества. Но, даже находясь вдали от кабинетов и офисов, Веллингтон понимал: что-то случилось. Подтверждением послужило появление Кэмпбелла, который принес для каталогизации материалы и записки по делу, которому, казалось, не видно было конца. С точки зрения министерства, это конкретное дело подлежало закрытию в связи с кончиной агента Торна. Веллингтон не знал деталей, но он все понял по растерянному выражению на лице Кэмпбелла.