Мойзель, все еще в сознании слушал этот треп и в душе негодовал, что из-за такой глупости могла сорваться операция, курируемая высшим руководством военной разведки. Разговор немцев был прерван ревом и треском пулемета. Вокруг стоящих плотной группой людей заплясали фонтанчики пыли и многие из них стали падать, раскидывая вокруг брызги крови. В небе мелькнул силуэт самолета со звездами на крылья, он сделал еще заход, расстреливая из бортового пулемета разбегающихся по полю преследователей, затем развернулся и улетел на восток. За штурвалом, с лицом с застывшим радостным оскалом, сидел Зенкович, который вернулся, мстя за погибшего капитана Николаенко, прикрывавшего их взлет…
Мойзель, на которого упало тело убитого санитара, сквозь шум в ушах от потери крови явственно слышал крик с пролетающего самолета: «Суки! За Николаенко!».
У него хватило сил засмеяться от глупости и парадоксальности ситуации. Ну, кто мог предполагать, что русский, у которого количество горючего в самолете с трудом хватит чтоб долететь до линии фронта, вернется и устроит такую кровавую баню.
К нему приблизился лейтенант Хаген, командир группы. Он озабоченно спросил:
— Герр капитан, мы потеряли троих и еще трое ранены.
Чуть помолчав, он спросил.
— Что будем с этими делать?
И кивком показал на четверых солдат, полевой жандармерии, молча стоявших возле своего унтер офицера, который получив пулю в голову, еще дрыгал ногами.
Мойзель что-то прошептал, но Хаген не услышал. Он наклонился и еще рас спросил:
— Не расслышал, повторите.
— Свидетелей не должно остаться.
— Понял.
Лейтенант сделал два шага, поднял русский пулемет, снял с него пустой диск, подобрал в траве полный, передернул затвор и навел ствол на солдат жандармерии. Один из них что-то успел крикнуть, когда над полем снова загрохотал русский пулемет, забирая жизни немецких солдат.
Мойзель, теряя сознание, думал: «Как странно, немцы меня пытались убить, а контуженный русский наоборот пытался защитить и отомстить…».
Вопрос о моем отлете был уже решен, только пришлось стать в позу и в самый последний момент переиграть планы Судоплатова. Если честно, то вся их возня с заговорами, подставами и нападениями меня сильно стала напрягать, и как любому нормальному человеку очень хотелось домой. Да вот такое вот желание, не смотря на то, что нужно было возвращаться в мертвый мир, в радиоактивную и химическую помойку, но там меня ждали самые дорогие люди — жена и сын. А остальное все просто антураж.
Утром, проверил как в том же госпитале разместили Саньку и полюбезничал с Вороновой, которая все равно подозрительно смотрела на мой камуфляж, разгрузку и черный берет с красной звездой, в которые я переоделся после знаменательных ночных приключений, наплевав на всю конспирацию. С другой стороны, чем чаще в войсках будет мелькать наша форма, тем меньше вероятность того, что в нештатной ситуации, когда появимся не в то время не в том месте, получим пулю от своих же.