— Естественно нет, — торопливо ответил он. — Просто, когда я с тобой, забываю… я хочу сказать, что ты так чертовски…
— Распутна?
— Изумительна, — Саймон ткнулся носом Луизе щеку. — Меня занесло, и я забыл.
Он поместил свой член между её бедер: горячее, мощное напоминание о том, что они собирались делать. Когда он стал ласкать им у неё между ног, потирая вверх и вниз по влажным завиткам, Луиза затаила дыхание, разрываясь между удовольствием, которое он давал, и болью, которую предвещал.
— На протяжении семи лет, — продолжал Саймон, — мы с тобой так часто занимались любовью в моих грёзах… что я вынужден напоминать себе — на самом деле ты этого не делала.
— Ты правда мечтал обо мне? — теперь он раскрывал её разгорячёнными пальцами, смазывая её собственной влагой. — Это были не пустые слова, чтобы усыпить мою бдительность?
— Господи, ты понятия не имеешь, — прохрипел он, скользнув внутрь её.
Чтобы не думать о странном и скорее неудобном вторжении, Луиза спросила:
— Что же именно я… делала в твоих грёзах?
— Ты искушала меня своими волосами, и грудью, и животом. Ты тёрлась своими сосками о мою грудь…
— Вот так? — прошептала она, исполнив, что сказал Саймон.
Он резко рассмеялся.
— Да, Клеопатра, именно так, — его глаза блеснули. — И ты клала свои руки на мой э… мой зад. Попробуй и это.
Хоть и покраснев, она выполнила его приказание, но когда пошла дальше и сжала крепкие ягодицы, он запульсировал внутри неё. Луиза инстинктивно напряглась, чтобы почувствовать его полноту внутри себя.
— Все хорошо, делаешь то, что надо, — сипло произнес Саймон. Он просунул руку между ними и нашёл местечко, которое, кажется, всегда жаждало его прикосновений. Когда он погладил его, она расслабилась, позволяя даже проскользить глубже.
С его губ сорвался стон.
— Именно так, дорогая, позволь мне войти. Это даже лучше, чем я мечтал.
— Я мечтала совсем не об этом, — сухо произнесла Луиза.
— А о чём? — Саймон продолжал ласкать её в месте их соединения, чтобы было легче выдержать пребывание в ней.
— Я-я не знаю, — она вспомнила, как Регина однажды описала ей это. — Ангелы… арфы… как это было, когда ты… проделывал те вещи ртом со мной в спальне. Только лучше.
— Дай возможность, и у тебя опять это будет. Но сперва… — Он отстранился, чтобы с сочувствием воззриться на неё. — Говорят, что для девственниц страдание предшествует блаженству.
Луиза недоверчиво взглянула на него.
— Страдание? — она слышала всевозможные рассказы о девственной боли. Точно так, как и о родах. И богу известно, насколько правдоподобными были некоторые из них. — Или преисподняя?