В случае дон Хуана, благодаря тому, что он был одичалым сельским жителем, в чьей голове редко появлялись умные мысли, процесс наматывания его на катушку принимал чудные повороты.
Вскоре после первой встряски его бенефактор преподнес ему еще одну, показав дон Хуану свою способность трансформировать себя. В один из дней он превратился в молодого человека. Дон Хуан в то время не мог представить себе такую трансформацию ничем иным, кроме образца превосходного искусства актера.
– Как он выполнял эти изменения? – спросил я.
– В них было и магическое, и артистическое, – ответил дон Хуан. – магическое состояло в том, что он трансформировал себя, сдвигая свою точку сборки в позицию, которая вызывала любые индивидуальные изменения, какие он пожелал. А его артистизм заключался в совершенстве его трансформаций.
– Я совершенно не понимаю того, что ты рассказал мне, – признался я.
Дон Хуан пояснил, что восприятие представляет собой стержень для всего того, чем является человек или того, что он делает, что восприятием управляет местоположение точки сборки. Следовательно, если эта точка меняет позицию, человек соответственно меняет и восприятие мира. Маг, знающий точно, где расположена его точка сборки, может стать всем, чем захочет.
– Профессионализм нагваля Хулиана в передвижении его точки сборки был так великолепен, что он мог извлекать тончайшие трансформации, – продолжал дон Хуан, – когда маг, например, становится вороной, это, конечно, великое достижение. Но оно влечет огромное, а, значит, и грубое, перемещение точки сборки. А вот для перемещения ее в позицию жирного толстяка или старика требуется ничтожнейшее изменение положения точки сборки и глубочайшее знание человеческой природы.
– Я не могу ни думать, ни говорить о таких вещах как о факте, – сказал я. Дон Хуан засмеялся, словно я сказал до невероятности смешную вещь.
– Был какой-нибудь смысл в трансформациях твоего бенефактора? – спросил я, – или он просто развлекал себя?
– Не глупи. Воины ничего не делают просто для того, чтобы развлечь себя – ответил он, – его трансформации были стратегическими. Они диктовались необходимостью, как в случае его трансформации из старика в молодого мужчину. Время от времени происходили забавные последствия, но это другое дело.
Я напомнил ему, что когда-то просил рассказать о том, как его бенефактор научился этим трансформациям. Он сказал, что его бенефактор имел учителя, но кто им был, умолчал.
– Один очень таинственный маг, который является нашим опекуном, обучил его этому, – кратко ответил он.