Вместо “торговли голосами” законодатели обмениваются специальными правами. Владелец права получает дополнительное влияние в решении строго определенных политико-юридических вопросов. Это влияние опирается на права по участию в выработке законодательных процедур, т. е., иными словами, контроля за тем, какие вопросы ставятся на альтернативное голосование. Дополнительное влияние в решении вопросов институционализирует конкретную модель “торговли голосами”. Когда в комитетах заседают именно те, кто захочет купить голоса по конкретному вопросу на “рынке голосов”, то система комитетов определяет такой политический выбор, который был бы сделан в условиях более сложной системы обмена. Поскольку обмен институционализирован, то перед каждой новой законодательной сессией его не нужно обновлять, что упрощает проблемы поддержания порядка в выполнении соглашений между законодателями (Вайнгаст и Маршалл, 1988, с. 157).
Эволюция политических систем от абсолютных правителей к демократическим правительствам обычно рассматривается как движение в сторону большей политической эффективности. В том смысле, что демократическое правительство дает все более и более широкий доступ общественности к процессу принятия политических решений, ликвидирует возможности конфискации богатства по произволу правителя и развивает механизмы обеспечения контрактной дисциплины с помощью независимой судебной системы — в этом смысле результат эволюции политической системы действительно является шагом в направлении большей политической эффективности. Но было бы неверно рассматривать этот результат как возникновение эффективных политических рынков, понимаемых так же, как мы понимаем эффективные экономические рынки. Существование эффективных экономических рынков влечет за собой такую сильную конкуренцию, которая через арбитраж и информационную обратную связь приближает рынок к условиям нулевых трансакционных издержек в теореме Коуза. Такие рынки в экономическом мире встречаются редко, а в политическом мире — еще реже. Верно, что движение в сторону демократического общества снижает законодательные трансакционные издержки каждого акта обмена (как показали Вайнгаст и Маршалл, 1988). Но издержки агентской деятельности между избирателем и законодателем, между законодателем и чиновником становятся очень велики по мере того, как растет число обменов и, следовательно, расширяется общий размер сектора политических трансакций. Более того, рациональное неведение в отношении политических, как и формальных экономических, правил, преследует цель облегчения обмена, хотя демократия в политической системе не равнозначна конкурентному рынку в экономике. Это различие имеет большое значение для эффективности прав собственности.