Сулла сразу заметил настроение воинов, но притворился веселым, скрыв свое беспокойство.
Он подозвал Базилла, шепнул:
— Трибун, извести военачальников, чтобы построили войска у претории.
И когда легионы, выстроившись, ожидали императора, он вышел к ним и сказал:
— Я рад видеть вас, непобедимые римляне! Участники взятия Афин и Пирея, орлы, взлетевшие над скалами и горами Херонеи и Орхомена, доблестные бойцы, увенчавшие себя бессмертными победами, вы жаждетееще битв и счастливого возвращения на родину. Но битвы еще будут, а ропот ваш несправедлив… Чего вы хотите? Войны с Митридатом? Да знаете ли вы, что для того, чтоб окончательно уничтожить понтийского царя, нужно еще несколько лет борьбы и невероятного напряжения сил? Хотите еще десять лет воевать в Азии? Но кто из вас тогда вернется на родину? Подумали вы об этом? Рим не поможет нам ни войсками, ни деньгами, наоборот, популяры выступят против нас, и нам придется бороться с римлянами и с понтийцами. Выдержим ли мы? Вернется ли хоть один из вас в отечество?
Воины молчали. Возглас Базилла всколыхнул их.
— Мир, мир! — кричал трибун. — И скорее в Рим! Император позаботится о нас на родине. Он…
— Мир, мир! — подхватило несколько человек.
И вскоре тысячи голосов загремели вокруг претории:
— Веди нас, император, веди! — Сулла поднял руку:
— Воины, в Италии нас ждут жаркие бои, но на родине, где слышится римская речь и светит наше, италийское солнце, сражаться и умирать сладостнее, чем на чужбине. А кого сохранят боги живым, тот станет самым почитаемым человеком в отечестве!
Распустив легионы, он вошел в шатер и, сев на ложе, задумался: «Если Митридат договорится с Фимбрией — я пропал: оба они бросятся, как псы, на меня… А я должен сохранить свои легионы для римской олигархии — это наша последняя надежда. Лучше пожертвовать благом республики ради блага патрициев и сената, и если Митридат утвердит делионские переговоры — яполучу мир, корабли и деньги, подавлю внутреннего врага, более опасного, чем внешний. Уничтожить Митридата хорошо, а повесить Цинну и Карбона — лучше».
Дни и недели пролетали незаметно. Не доверяя Митридату, Сулла разослал разведчиков и соглядатаев, чтобы знать о положении неприятеля…
Посольство Митридата, прибывшее в римский лагерь, объявило Сулле о согласии царя на все делионскме условия, кроме двух: выдачи семидесяти кораблей и очищения Пафлагонии. Было ясно, что царь нащупывает, с кем выгоднее договориться — с Суллой или с Фимбрией, и император был в большем затруднении. Но события, происшедшие в Азии, помогли ему: Пергамское царство было осаждено с двух сторон — на севере Фимбрией, а на юге Лукуллом.