— Совсем другое дело! — повеселел Сервер. — А то ведь неудо…
Он недоговорил, встретив мой насмешливый взгляд.
— Молчу… Молчу… — с готовностью отозвался он на этот взгляд. — А то ты опять загнешь что-нибудь.
— Про босиком по гвоздям! — подсказал Фархад. — Это наш Балтабаич умеет.
Счет на тысячи
Когда утром я прикатил на велосипеде в школу, Фархад один-одинешенек уже ходил вокруг своей парты.
— Завхоза нет, — сказал Фархад. — Я уже час здесь кручусь, а его все нет. Думал, возьму краску и начну…
Договорить он не успел, потому что к нам подходил бодрой походкой долгожданный завхоз Лутфулла-ака,
— На практику с утра пораньше? Молодцы — ничего не скажешь, — похвалил он. — Пойдемте, краску и шпаклевку дам.
Мы протиснулись в кладовку и взяли две банки зеленой краски. Это я настоял, чтобы зеленую взять — где-то вычитал, что очень уж благотворно на учащихся действует зеленый цвет. Это психологи установили. Вот как хитроумно они рассуждали: древний человек землю зеленой видел. В основном, конечно… Вот у него глаз за тысячелетия-то и развился так, что от зеленого цвета были ему только удовольствия и отдых. А стало быть, лучше всего парту красить зеленой краской — пускай глаза на ней, как на курорте, отдыхают.
Лутфулла-ака, конечно, добродушно посмеивался, слушая мои психологические рассуждения, но краску дал. Банку со шпаклевкой мы поставили на парту Васьки. Сам парту изрезал — сам и заделывай… Тут подъехал и Сервер. Покрасить каждому по парте было делом какого-нибудь часа. Три парты стояли в сторонке, поблескивая красивыми зелеными крышками.
— Ну, что? — обернулся я к Серверу, — теперь удобно?
— В смысле — ехать? — догадался Мамбетов.
— Ну.
— Удобно… Только давай сначала еще по одной парте покрасим.
Я восхитился таким его небывалым рвением:
— Понравилось, что ли?
— Нет… Но когда мы уедем, ребята тоже быстро покончат с партами и будут работать в классе. Неудобно…
Я вздохнул и взялся за кисть. А еще через час мы усаживались на свои велосипеды, и одноклассники, уже узнавшие о нашей задумке, провожали нас в неблизкий путь. Фархада, который, продумав всю ночь, твердо решил ехать с нами, мы насилу уговорили остаться — кому-то надо было руководить ремонтными работами. А лучшего прораба, чем президент Академии Добрых Услуг, трудно было бы сыскать.
Широкая асфальтовая лента разматывалась перед нами, как нитка гигантского, но невидимого клубка. Мы крутили педали, то и дело читая на обочине указатели — «До Газалкента 35 км», «…30 км», «…10 км». Дорога незаметно для глаз, но весьма заметно для ног, поднималась все выше. Мы уже порядком устали, когда, наконец, у чайханы, уютно расположившейся под огромной зеленой тюбетейкой чинары, увидели заветный щит: «г. Газалкент». Оставалось пересечь железнодорожный переезд. Но у переезда толпилась орава машин — их задержал здесь шлагбаум.