Однажды Кулак мечтательно вздохнул:
— Завидую, Балтабаев! Своя рука в учительской. Сила!
— Тебе бы такая радость — каждый урок у доски стоять, — обиделся я.
Мне бы в другой класс перевестись — так и это невозможно. На всю школу только один наш шестой и есть. Хоть оставайся на второй год. Вот какая это радость: иметь мать — классного руководителя.
— Начнем со ста процентов, — сказал я. — Верно, в шестой перешли все. Но только давайте скажем спасибо «добреньким» учителям — это они весь год подсуживали Ваське Кулакову и Арику Дворянскому. А возьмите Юрку Воронова… Вроде ничего себе ученик, но только от его английского произношения выть на луну хочется. Да нашего Юрку вместо динамита на рыбалку брать нужно. Если ты, Юрка, пять английских фраз у берега океана скажешь — вся рыба со смеху лопнет и всплывет. Океан мигом убьешь!.. Ведь сколько раз долдонили тебе — тре-ни-руйся! И что же — добился своего! У нашей англичанки Тамары Петровны нервы слабые — вот она Юрку и не вызывает, здоровье бережет. А в конце четверти, глядь, невесть откуда троечка стоит. Да за эту троечку тебе, Юрка, если по-честному, пахать и пахать…
Послышались смешки. Я продолжал:
— Теперь о металлоломе… Верно, сдали мы всем классом пять тонн. Но сколько из этих пяти тонн собрали сами?… От силы двести кило. А остальное отец Сервера Мамбетова привез на самосвале. Услышал он от Сервера, что мы металлолом собираем, и устроил нам бескровную победу в общешкольном смотре — привез кучу железяк.
— Так уж и двести… — попыталась возразить Стелла. — Мы больше собрали.
— И ничего не больше. Ты вспомни — две старые кровати, безносый чайник, какие-то ржавые трубы… Да, чуть не забыл: Грызун две гири приволок, когда его брат в армию уехал служить. Так и те ведь сначала сдали на наш счет, а потом в спортзал уволокли — лишний инвентарь не помешает. Так было, Грызун?
Мубар Ахмедов с аппетитом грыз кончики ногтей и делал вид, что не слушает меня:
— Так было, Мубар?
— Правильно, — сказал Грызун. — Я принес две гири.
— Не о том речь! — отмахнулся я. — Где они сейчас — в спортзале ведь, а не на куче металлолома?
— Верно.
— Так почему же ты не попросил, чтобы килограммы эти вычеркнули из сводки?
— Что ж я, враг отряду? Переть в школу такие тяжелые железки и ничего не записать?
— Лучше бы ты их себе оставил и по утрам занимался — было честно.
— А ты честно ведешь себя? — взвилась Стелла. — Да ты ведь настоящий враг класса, раз такое позволяешь. Извините, Алла Сергеевна, но ваш сын просто не любит свой класс.
Тут уж я не выдержал.
— Нет здесь никаких сыновей! — жестко сказал я, буравя Стеллу глазами и наталкиваясь, как вода на запруду, на ее упругий встречный взгляд. — Я говорю как редактор стенгазеты. Да и ни при чем тут сыновья.