Не правда ли, умная голова был этот Орлов? Да и рекомендации его все же не прошли даром. Мысли его о том, как строить внешнюю политику после 1870 г., мы видим, в главном совпадали с мыслями Скобелева.
Наблюдательный читатель может спросить: почему же в таком случае Орлов не только не поддержал Скобелева, но был возмущен его демаршем и постарался поскорее выпроводить его из Парижа?
Тут дело сравнительно ясно. Орлов, как дипломат-профессионал, — ив этом он был по-своему прав — увидел в выступлении Скобелева попытку генерала присвоить себе право самостоятельного решения вопросов внешней политики, что делало ненужным дипломатическое ведомство и лично его, Орлова. Недаром он подчеркивал, что во Франции военнослужащим запрещены публичные политические речи. Кроме того, резкость антигерманского выступления Скобелева и особенно его заключительные слова «До свидания на поле битвы против общего врага» создали у Орлова впечатление, что генерал призывает к немедленной войне с Германией, даже вопреки воле императора («иначе он будет вынужден к этому волей своих подчиненных»). Как официальный представитель России за границей, Орлов, конечно, не мог присоединиться к Скобелеву, хотя бы он и разделял его антигерманские настроения и внешнеполитические идеи. Все это объясняет расхождение двух людей, которые, казалось бы, должны были понять друг друга. Кроме того, Скобелев обладал качеством, которого не было у Орлова: самоотверженностью. Ради блага России он не колеблясь поставил на карту свою карьеру, пошел на риск отставки. «Мне не жаль ни своей службы, ни себя лично; я не честолюбец, как меня выставляют немцы, в грубом значении этого слова». Это — не только слова. Их справедливость доказывают действия Скобелева.
Но путь к франко-русскому союзу был труден и долог. Сразу после своего поражения Франция не могла стать союзницей России. Необходимо бьшо накопить силы, чтобы выступать в качестве равноправного партнера. Давали себя знать и политические различия, вызывавшие взаимное непонимание. Примером может служить следующее письмо О.А.Новиковой И.С.Аксакову от 15 июня 1880 г.: «M-me Adam пишет мне отчаянные письма… Она душой предана франко-русскому союзу; но Рошфорская Франция, кому она может быть полезна?» С другой стороны, либеральным кругам Франции претила сама мысль о сближении с монархической Россией. Не закрывая глаза на эти трудности, Скобелев, тем не менее, доказывал: «Надо этого достичь», надо для этого работать. Его прозорливость проявилась и в том, что он смог правильно определить пути, которые вели к цели в еще не созревших условиях. Как на один из этих путей он указывал на «литературное сближение». Трудно переоценить плодотворность этой идеи. Культурный, прежде всего литературный обмен сыграл огромную роль в сближении двух стран. Неоценима в этом отношении заслуга Е.-М.Вогюэ. Дипломат и политический деятель, он, однако, больше всего способствовал сближению двух стран как литератор. Его книга «Русский роман», вышедшая в 1886 г., открыла для французов русскую литературу, которая с этого времени начала свое триумфальное шествие по Франции и по всему миру. Аналогичные процессы происходили в других сферах искусства, а также в науке. Культурное сближение облегчило сближение политическое, государственное. Факт этот общеизвестен, доказывать его незачем. Новым является лишь то, что первым автором идеи сближения на поприще культуры был Скобелев.