И еще одно замечание. Чтобы понять до конца Скобелева и его планы, нужно привлечь малозначительное, на первый взгляд, но если вдуматься, важное указание — его беседу во время Ахал-Текинской экспедиции с А.В.Верещагиным, на которую в цитированном выше комментарии к парижской речи Скобелева ссылался Е.В.Тарле. По словам Верещагина, Скобелев спросил его, кто такие социалисты и чего они домогаются. Услышав в ответ, что социалисты хотят установить такой общественный строй, при котором он, Скобелев, будет не нужен, он заявил, что в таком случае он намерен против социалистов бороться. В духе своего толкования личности и целей Скобелева Е.В.Тарле замечал, что и социалисты, как и вообще все окружающее, интересовали этого генерала с той же единственной точки зрения личного успеха. Ничего другого в этом диалоге он не увидел.
На наш взгляд, дело обстояло не так просто. Трудно допустить, чтобы Скобелев не имел понятия о сущности и целях социалистического движения. Общее представление о социализме у Скобелева, как и у всех начитанных людей того времени, конечно, было. Его резко отрицательный отзыв о социалистах (если Верещагин точно передает его слова) важен совсем в другом, именно — в рассматриваемом аспекте.
Осуждение «смуты» Скобелевым и несогласие его с террором позволяют с достаточной уверенностью предположить, что он хотел предотвратить насилие и кровопролитие, которые почти неизбежно сопровождают революцию. Будучи уверенным в неизбежности крушения старого режима, он не мог не опасаться этого крайнего и нежелательного, с его позиции, поворота событий. Коль скоро революция назрела, нужно, по крайней мере, чтобы во главе общественного движения стали не подозрительные политиканы, а человек, преданный народу, каким Скобелев считал себя.
Так вот чем завершил автор свои рассуждения, произносит читатель. Допустим, все так. А задумывался ли автор над оценкой этого плана с точки зрения национальных интересов? Выиграл ли бы народ, удайся Скобелеву его план? Характеризовать его как прогрессивный или реакционный?
Поскольку план не был реализован, на этот вопрос приходится отвечать в чисто абстрактной форме. Придя к власти, Скобелев провел бы серьезные социально-экономические преобразования. Какие? Трудность ответа на этот вопрос вызывается неполнотой и отрывочностью наших знаний о взглядах Скобелева на задачи внутреннего развития. С уверенностью можно сказать следующее: преобразования Скобелева были бы направлены к облегчению жизни народа, прежде всего крестьянства, о тяжелой доле которого он неоднократно говорил. Можно также не сомневаться, что Скобелев установил бы определенную форму народного представительства. Еще более несомненно, что это была бы национальная внутренняя политика, ограничивающая влияние немецкого капитала в народном хозяйстве и полностью его устраняющая в государственном аппарате и в армии. В отношении внешней политики можно говорить с гораздо большей, даже с полной уверенностью. Это была бы политика объединения сил славян в борьбе против Германии, союза с Францией, приобретения проливов, поисков путей соглашения с Англией. В случае возникновения трудностей в решении последней задачи Скобелев без колебаний нанес бы удар в сторону Индии. И, конечно, он провел бы важные мероприятия по укреплению армии и всей обороноспособности страны. Вот, в слишком, может быть, общих чертах, но зато с несомненной достоверностью то, чего можно было ожидать от «правительства Скобелева».