Они вышли на станции Пушкино и сейчас же затерялись в пестрой толпе привокзального торжища. Судя по рассказам отца, оно очень походило на «шварцмаркеты» в послевоенной Германии. Тем более что добрая половина товаров здесь была немецкого производства. А уж водка — почти вся «шнапс».
Еремеев купил для подарка бутылку «Никольской», на этикетке которой был изображен псевдорусский казак с дворницкой бородой, в обкомовском «пирожке», сдвинутом на манер папахи, с витыми немецкими погончиками на зеленом мундире. Пусть Тимофеев, природный казак, к тому же Николай, потешится над этой «Никольской». Бутылка в чемоданчик не влезла, пришлось произвести кое-какую переукладку. Парень с нагрудной табличкой «Куплю ордена, золото, иконы» заглянул через плечо:
— Почем ордена, дядя?
— По литру крови за каждый. Племян-ничек…
— Я серьезно…
— И я не шучу.
— Совок ты непроцарапанный, — сплюнул парень с рыжим «ирокезом» на стриженой башке.
— А за «совка» схлопотать можно, пизьнесмен хренов, зелень подкильная, рвань дешевая…
— Но-но, не очень-то!..
Незадачливый бизнесмен на всякий случай подался поближе к синей «волге», на лобовом стекле которой белел лаконичный плакатик: «Куплю все».
— Ну, ты, купец х…в, продай тачку.
— Не продается.
— Да брось ты. Все продается. Почем брал?
— Десять тыщ зелеными.
— Ясно, что не деревянными. Двенадцать плачу.
— Это как, серьезно, что ль?
— Я ж сказал — не шучу.
Еремеев достал из чемоданчика пачку долларов. Карина с интересом следила за их торгом, невольно подзадоривая парня одним лишь своим присутствием.
— Ну, это подумать надо, — процедил «ирокез».
— Чего тут думать, две тысячи чистого навара. Сколько тебе, христопродавцу, нужно икон продать, чтоб столько огрести?
— Ну, это смотря какие иконы…
— Пробег большой?
— Сорок тысяч накрутил.
— Годится. Где на учете?
— В Сергиевском ГАИ.
— Поехали. У меня там знакомые. Враз переиграем.
Еремеев по-хозяйски распахнул заднюю дверцу, швырнул на сиденье Каринину сумку. Сам сел рядом с водителем, умостив на коленях «тревожный» чемоданчик.
— Ну, трогай!
Парень вырулил на Ярославское шоссе и широкая, в соснах по обочинам, магистраль понеслась под колеса.
«Ирокез» врубил приемник, подцепив на антенну какой-то очередной эстрадный вопль. Еремеев поморщился, хотел попросить убавить громкость, но не стал. В этом орище тонул для чужих ушей их разговор с Кариной.
— Ты что, серьезно хочешь купить эту тачку? — спросила она.
— Да. Мне нужны колеса.
— Выбери что-нибудь получше.
— Мне не нужна иномарка. Меня устраивает «волга».
— Чем? На нее бензина не напасешься.