— Какая?
Блейк ткнул пальцем в середину списка:
— Нордау. Генри Нордау. Ничего тебе не говорит?… Ну потрогай волосы, потрогай.
— Спасибо, патрон, теперь говорит. Убийство известной пианистки, месяца полтора назад? Поблизости от нас?
— Да, у наших соседей.
— Э… ну и что?
— Свяжись-ка с их полицейским управлением, справься о родственных связях.
— Ладно, все равно, пока этого Роббинса не привезли, делать нечего.
— И еще. Вот список торговых точек, куда в то утро завозил товары второй работник Крайтона. Узнай, действительно ли он там везде побывал?
Блейк на всякий случай позвонил шефу и спросил, не хочет ли тот лично присутствовать при допросе Роббинса.
«Нет, лейтенант. Начальство не должно в эти дела мешаться. Но потом, пожалуйста, доложите мне о результатах».
«Правильно понимает, — с удовлетворением подумал Блейк. — Сколько же было лет покойной дочери этого бедняги? Едва ли и двадцать. И этому Нордау, кто бы он там ни был, тридцать четыре года всего. Мрет молодежь, а раньше такого не наблюдалось».
Он проверил магнитофон для будущего допроса и поставил его на нужный режим.
Еще минут через десять появился Макс.
— Прозвонил, патрон.
— И что?
— Работник Крайтона побывал во всех указанных в списке точках. Он вне подозрений. А что касается этого Нордау, у убитой пианистки действительно сын с таким именем. Возможно, это он. Но тамошняя полиция ничего не знает про хоспис, обещали уточнить… А! — Макс посмотрел в окно. — Привезли кого-то в наручниках. Похоже, это наш Роббинс. — Он наклонился к стеклу, присматриваясь: — Довольно противная рожа, патрон!
Макс сказал правду.
Наверное, на том, что Джон Роббинс имел приветливую симпатичную внешность, не стала бы настаивать и его собственная мамаша.
Маленькие злые глазенки стрельнули в Блейка из-под жидкой черной челки, прилипшей к узкому лбу. Нос, как у неудачливых боксеров, с пробитой внутрь перегородкой и широкими расходящимися ноздрями, и тонкогубый полуоткрытый рот с выпирающими по бокам скулами. Вся это композиция помещалась на довольно тщедушном теле с длинными обросшими волосами руками.
Роббинс дышал ртом, коротко и часто.
— Я требую адвоката, — не успев еще сесть в кресло, отрывисто проговорил он. — За что вы меня задержали?
— Адвоката ты можешь требовать только после того, как будет предъявлено обвинение. И задержали мы тебя как раз для этого.
Блейк сидел напротив, а Макс, как всегда, сбоку сзади.
— Назови свое имя, возраст, если была судимость, — когда и за что?
— Роббинс, Джон, сорок два года. Одна судимость за уличное ограбление. Восемнадцать лет назад. Больше к суду не привлекался. Что вам еще от меня нужно?