Этот лавовый конус (вернее, трехгранную пирамиду) мы заметили на аэрофотоснимках еще до начала экспедиции. Он привлекал внимание большими размерами и удивительно правильной формой, напоминавшей в плане громадный равнобедренный треугольник с выпуклыми сторонами. Посещение конуса, носившего у нас условное название «треугольник», входило в задачу обратного пути.
Через час, сбросив с натруженных плеч тяжелую ношу, поднимаемся по склону этой странной лавовой пирамиды. Перед нами маленький паразитический вулкан, образовавшийся вследствие прорыва газов и раскаленных лав сквозь корку движущегося потока. Выжатые в прорыв лавы вспучились в виде трехгранной пирамиды с закругленными гранями. Длина каждой из сторон основания близка к двумстам метрам.
Добравшись до вершины, мы оказываемся в двухметровой плоской впадине, мало чем напоминающей громадную воронку Анюйского вулкана. Тем не менее это все- таки кратер. На север, в сторону запрудного озера, не меньше чем на полкилометра тянется широкий лавовый поток с хорошо выраженными канатными структурами течения. Прекрасно различима плоскость соприкосновения этих поздних лав с поверхностью главного лавового потока долины Монни. Очень короткий лавовый шлейф с морщинистой поверхностью виден и с южной стороны «треугольника».
Отсутствие рыхлых вулканических выбросов показывает, что лавы изливались во время этого небольшого извержения сравнительно спокойно. Очевидно, прорыв в корке потока был быстро закупорен и деятельность паразитического центра оказалась очень кратковременной.
Хотя площадь, занимаемая конусом, и невелика, все же его высота достигает шести-, семиэтажного дома. Наверху дует освежающий ветер, которому мы подставляем свои влажные от пота лица и горящие от лямок плечи. В огромную щель, прорезающую одну из стенок кратера, открывается замечательный вид на долину Монни.
Хаос громадных провалов, извивающихся лавовых валов, куполовидных вздутий и бесконечного чередования гладких и глыбовых участков потока виден отсюда с особенной ясностью. До сих пор нам удавалось смотреть на поток сверху, лишь удалившись от него на значительное расстояние. В результате многие из особенностей его строения ускользали от глаз. Сейчас мы занимаем высокую позицию почти в середине лавового потока; все к нам близко, все хорошо видно, многое становится понятнее, чем раньше. Я зарисовываю, записываю, фотографирую, стараясь затянуть живительный отдых под ласковым ветерком.
— Неужели и под этим маленьким вулканом был глубокий канал? — Это Саша возвратился с образцами, которые он принес с южного лавового шлейфа.